Переводчик заменил «железный каток» на «скалку для теста», и
Пират одобрительно крякнул, оценив новый образ. Но тут же тряхнул
головой, отгоняя несвоевременные мысли.
— Ясно, — сказал он. — Что делаем, Стратег?
Вот. Момент истины. Стратег. До этого мига я мог опираться на их
помощь, использовать коллективный разум штаба, чтобы скрыть свою
некомпетентность. Теперь же, когда счет пошел на минуты, никакие
совещания меня не спасут — решения нужно принимать здесь и сейчас.
И не кому-то — мне.
После того как стало понятно, что противник действует хоть и по
заданному нами сценарию, но совсем иными силами, я думал все
отменить. Послать гонцов ко всем засадным отрядам, приказать
отступать к основному лагерю и там перегруппировываться в единый
фронт. Но потом понял, что так я только усилю общую сумятицу и сам
себе устрою разгром. Представить только, ночь, люди получили
приказы, тут прилетает вестовой, который их отменяет и дает новые.
Они ломятся на базу, по пути сталкиваются с другим союзным отрядом,
принимают его за врага и начинают драку.
А еще нужно учитывать, что под моей рукой не профессиональная
армия, как у Александра Македонского. В основном — ополчение.
Едва-едва обученные пехотинцы, чуть лучше натасканные конные, да
еще тысячи три-четыре опытных рубак, которые обладают реальным
боевым опытом. С такими вояками стоит только допустить малейшую
потерю контроля, и врагу останется лишь безнаказанно преследовать
бегущих!
— Продолжаем действовать по плану! — сказал я. — Уже поздно
что-то менять. Я в ставку, ты знаешь, что делать.
— А вот это правильно! — согласился со мной Пират. Бросил взгляд
на почти сгоревшую палочку для благовоний, воткнутую в седло. —
Тогда я жду, как она прогорит, и атакую с левого фланга?
— Да.
«Что, блин, да, Леша? Ты собираешься атаковать сорок тысяч
силами десяти? Это даже не авантюра — самоубийство!» — возопил
внутренний голос.
С другой стороны — что оставалось делать? Понадеемся на то, что
«ночь темна и полна ужасов», а мрак не позволит врагу грамотно
оценить численность засадников.
Удача, говорят, любит смелых.
И безумных…
Ладно! Какой был план? Мы позволяем противнику атаковать
лагерь-ловушку, он в нем увязает, мы его поджигаем, а потом бьем по
врагу со всех сторон. Ведущий ударную конницу Гань Нин наносит удар
с левого фланга, Амазонка и ее конные арбалетчики отрезают
синьдунцев от города, Лю Юй ведет пехоту справа, а Прапор — с
фронта. Справа и с фронта также действуют разрозненные отряды
лучников, которые обстреливают воинов противника огненными стрелами
— ими рулит Мытарь. В итоге Ля Ин паникует, бежит, мы его
преследуем. Либо мы врываемся на его плечах в город, либо гоняем
беглецов до утра, а как светает — принимаем капитуляцию от
городских властей.