— Ты прав, отец, — говорил я в китайском дубляже. — Императора
нет, Небо упало на землю и разбилось на осколки. И каждый осколок
схватил князь, считающий, что получил сокровище.
Краем глаза я заметил, как наблюдающий за нашим разговором Пират
хмыкнул и вскинул бровь. Подумал, что он насмехается надо мной — не
знаю почему, но мне так постоянно казалось. Однако увидел, как он
достает из седельной сумки походный письменный набор, устраивает
его на лошадиной шее и начинает что-то писать. Он что,
конспектирует за мной, блогер хренов?
— И крови еще прольется много, и сотни тысяч невинных погибнут,
— продолжил я. — Все так. Только, бать… Тебе не приходило в голову,
что мы все в этом виноваты? Такие, как я, в том, что в годы мира не
увидели разрастающуюся гниль. Такие, как ты, что позволяли всяким
уродам гнуть вас, как им в голову придет? Князья бухали, охотились
и заучивали красивые фразы из трудов Конфуция, крестьяне покорно
гнули спины на плантациях и не поднимали глаз выше рисовых ростков.
И все думали, что император как-то разрулит. Так ведь?
Пленник смотрел мне прямо в глаза. Твердо так, как смертник,
которому терять уже нечего. Но на последнем вопросе что-то внутри у
него дрогнуло. И мне показалось, что я пробил броню.
— Что тут скажешь, отец. Мы все ошиблись, — продолжил я. — И
аристократы, и воины, и чиновники, и крестьяне. Император, как
выяснилось, тоже. Небо упало на землю, разбилось на осколки. Но
если все так оставить, то следующим поколениям по земле нельзя
будет ходить — изрежут ноги. Кто-то должен собрать осколки. Не
ждать, пока это сделают другие, а наклоняться и собирать. В
процессе, конечно, пальцы можно порезать, но если не принести
подобной жертвы, как потом отпускать гулять по этой земле
детей?
Повисло молчание. Я вдруг осознал, что даже уткнувшие головы в
землю пленники подняли взгляды и наблюдают за этой спонтанно
возникшей дискуссией. Про моих воинов и капитанов и говорить нечего
— они выглядели так, будто на ток-шоу попали.
— Значит, я должен стать той кровью, что прольется с твоих
пальцев, когда ты подбираешь осколки? — наконец спросил
мужчина.
— Если таково твое решение, — тут же отозвался я. — Я его приму.
Решение, но не вину, которую ты пытаешься на меня взвалить.
За меня будто кто-то другой говорил. Призрак настоящего Вэнь
Тая, что ли? Я бы сроду до такого ответа не додумался. Или мог, но
раньше возможности такой не было? И повода?