После нескольких гудков на экране
проявилось добродушное старушечье лицо и часть побеленного потолка.
Мистик подсел к Бреннан. Девушка придвинулась ближе и вытянула руку
так, чтобы собеседница видела обоих.
– Миссис Кауфман, я Эвелин, экзекутор
из Конгрегации. Мы утром созванивались. Это Джек. Не отвлекаем?
Жнеца как подменили. К пожилой
женщине она обращалась вежливо и спокойно, искренне улыбалась.
– Здравствуйте-здравствуйте, деточки.
– Энергично закивала старушка. Судя по движению экрана, миссис
Кауфман переложила телефон в другую руку. – Да от чего вы меня
отвлечете? Внуки сегодня у другой бабушки. От очередного сериала?
Так я же их наизусть все знаю. Выкладывайте, деточки, я вся
внимание. И зовите меня просто Марджори.
Первой слово взяла Бреннан.
– Мы сейчас в больнице святого
Серафима Чудотворца. – Миссис Кауфман помрачнела, но жнеца
перебивать не стала. – И нам нужна помощь в расследовании. Вы
помните пожар, который уничтожил приют, Марджори?
Старушка немного помолчала, глядя в
сторону от телефона. Джеку было стыдно. Не хотелось бередить раны
прошлого ни в чем не повинного человека, но иного выбора они не
имели.
. – Не забуду никогда. – Наконец,
глухо отозвалась женщина. – Но это произошло давно. К чему ворошить
прошлое?
Ковенант и Эвелин переглянулись.
– Представляю, насколько тяжелы
воспоминания, но мы бы не обратились к вам, если не считали, что
это поможет. – Мягко, но настойчиво произнес Ашер. –
Пожалуйста.
Миссис Кауфман тяжело вздохнула. За
окном требовательно каркнул ворон.
– Ну хорошо, ребятки, что именно вас
интересует?
– Все, что вспомните. – Бреннан
потерла переносицу. – Когда и как начался пожар, где в это время
находились вы и остальные.
Старушка задумалась, потеребила ворот
домашней блузы.
Мистик не спешил брать инициативу в
свои руки. Эвелин свое дело знала: вела себя корректно, вопросы
задавала конкретные.
– Можете не верить, но я помню все,
словно это произошло вчера. – Медленно заскрипела миссис Кауфман,
отстраненно взирая на экран телефона. Сознание ее перенеслось в
далекое прошлое. – Страх, паника, не ясно, что делать, куда бежать.
Истошные вопли со всех сторон. Кашель и дым. Жар как в печи, огонь
во тьме… огонь везде.
Представив, что довелось пережить
бедной женщине, Джек содрогнулся, потер внезапно заболевшую грудь.
Он знал, что такое беспросветный ужас и беспредельное отчаяние.