В ходе непродолжительных изысканий
парень узнал, что Фелпса кремировали, родственников он не имел, а
вещи старика, как невостребованные, поместили на склад. По-хорошему
стоило их забрать и дождаться Эвелин, но, просматривая журнал учета
умерших, мистик наткнулся на одну крайне любопытную деталь.
Оказывается, вторую жертву, Монику Клоуз, обнаружили вблизи
закрытого корпуса больницы. Единственное место, которое не
восстановили после пожара шестьдесят пять лет назад. Бывший
спальный блок детского приюта. Очередное совпадение?
Ковенант попробовал дозвониться до
Бреннан, но девушка не отвечала.
Парень уже возвращался в палату, как
свет по всей больнице вновь замигал. Много времени на раздумья
Ашеру не понадобилось. Он должен сделать все, что в его силах, дабы
остановить Фелпса. Проверить каждую зацепку, даже если Эвелин не с
ним. Счет шел на минуты. Вполне возможно, место обнаружения Моники
Клоуз никоим образом не связано с виктимом. С другой стороны, может
статься, дух Фелпса обретается именно там. И Джек не простит себя,
если кто-то умрет только потому, что он не счел нужным проверить
вероятное логово потусторонней твари.
Сообщив автоответчику Бреннан, куда
направляется, мистик заспешил к закрытой части больницы. Даже
ежеминутно сверяясь с загруженными на телефон схемами здания,
парень добрых полчаса плутал в причудливом лабиринте из сливающихся
в единую однообразную массу проходов, лестниц, переходов, смотровых
и кабинетов, прежде чем вышел к бывшему спальному блоку детского
приюта.
В закрытую часть больницы вели
перетянутые тяжелой цепью высокие двустворчатые двери из
обугленного дуба. Ковенанту почудилось даже, что от них еще пахнет
гарью.
Людей поблизости не наблюдалось. Ко
входу в так и не восстановленную после пожара часть здания вел
недлинный, узкий, как аппендикс, плохо освещенный коридор.
Оглушающая тишина неподъемной могильной плитой давила на плечи.
Ашеру было страшно. Болела грудь и
шрам на животе, в месте недавнего ранения. Парень с силой сжимал
рукоять клинка жнеца. Долгую минуту он стоял без движения против
обгоревших дверей, не решаясь сделать то, зачем сюда явился.
Казалось, стоит преодолеть единственную преграду, отделяющую его от
закрытого корпуса, и обрушатся на молодого мистика невообразимые
муки Дуата. Что прячется по ту сторону дверей? Сковывающий сердце в
хладных объятиях немыслимый ужас? Клыки и когти, так и норовящие
пронзить, впиться в мягкую, податливую плоть? Смерть и забвение?
Вечные страдания?