– Обещаю, – сухо сказал я. – Никому ничего не скажу.
– Спасибо. И еще раз: извини. До встречи в школе.
Я вышел из его дома, пошатываясь. Эта стремительная экзекуция,
свидетелем которой я стал, совершенно меня подкосила. Боря Брик,
забавный восторженный мальчишка, внезапно превратился в какую-то
машину смерти. Безжалостный, беспринципный инквизитор, готовый на
все ради достижения цели. Не об этом ли он мне пытался сказать
тогда, когда говорил, что пожертвует всем миром? Теперь я верил
ему. И мне было страшно, как никогда.
Когда мне в очередной раз учинили обыск при входе в
психиатрическую лечебницу, я вспомнил Рыбу. Интересно, где он
сейчас? Может, работает охранником где-нибудь. А может, сидит в
тюрьме. Или остепенился, взялся за ум? Все может быть.
Сегодня один из "плохих" дней. К Боре я попал спустя час,
причем каждый пытался меня остановить. Врачи, медсестры, санитары.
"Он неадекватен!" Можно подумать, когда-то он был
адекватен.
– Что с ним? – спросил я главврача, к которому обратился,
как к последней инстанции.
– Периодически происходят ухудшения. Вчера вечером он
попытался разбить голову о стену, и мы привязали его к койке.
Только несколько часов назад он перестал вырываться и кричать.
Когда он в таком состоянии, даже самые сильные препараты уже не
действуют.
Врач был пожилым человеком с грустным и усталым лицом.
Посмотрев на меня, он негромко добавил:
– Это как буря. Ее просто нужно переждать.
– Я просто хочу его повидать.
– Я не возражаю. Но постарайтесь не говорить ничего такого,
что смогло бы возбудить его.
Я пообещал, и меня проводили в палату. Небольшая светлая
комната. Свет льется через окно, забранное частой металлической
решеткой. Боря здесь один. После нескольких экспериментов попытки
сведения его с другими больными пришлось оставить.
Я вглядывался в знакомое лицо человека, привязанного
крепкими кожаными ремнями к металлической койке. Взгляд его
направлен в потолок.
– Боря, – тихо позвал я. – Привет.
Он повернул голову и посмотрел на меня. Пустой равнодушный
взгляд. Грудь спокойно вздымается и опускается в такт дыханию. Он
подрос. Сейчас почти с меня ростом. И лицо уже не кажется таким
карикатурно-круглым. Красивый парень, которому на роду было
написано прожить долгую и счастливую жизнь.
– Как ты? Врачи говорят, опять бушевал? – Я старался
говорить непринужденно и даже присел на край кровати. – Что ты
вспомнил?