– Это не так, – тихо сказал Брик.
– Я не хочу тебя слушать. И видеть тебя тоже не хочу. Делай, что
хочешь, только ко мне больше не лезь.
Я открыл дверь и вышел в подъезд. Брик стоял на прежнем месте.
Смотрел на меня взглядом, в котором можно было бы при желании
уловить грусть.
– Я не хотел этого, – сказал он.
– Знаешь, несмотря ни на что, Разрушители мне больше нравятся, –
вдруг сказал я. – Они честно и прямо идут к своей цели. Никого не
подставляют под удар. Если хотят убить – убивают сами. А ты... Ты
просто червяк. Все эти твои слова о том, как надо жить... Да ты
понятия об этом не имеешь! Дошло до дела – и где твои сраные
принципы? Спрятался, как мышь, за чужую юбку и ждешь, пока все
решится само собой! Я даже к себе никогда такого отвращения не
испытывал, как сейчас к тебе.
Я пошел вниз. Брик не побежал догонять меня, не крикнул ничего
вслед. Дойдя до первого этажа, я услышал лязг закрываемой
двери.
– Пропади ты пропадом, – шепнул я, выходя из подъезда.
***
– Где ты был? – Мама смотрела на меня таким взглядом, которым
можно было взорвать танк. – В школе тебя сегодня не было, не
ври!
– Я же ничего еще не сказал.
– Где ты был?! – взвизгнула она.
Из комнаты вышел отец с бутылкой пива и грустно посмотрел на
меня.
– Дима, ты вообще соображаешь, что творишь? – спросил он.
– Да. Прекрасно соображаю. Простите, что пришлось
волноваться...
– Волноваться? – Мать всплеснула руками. – Да я чуть с ума не
сошла! Ты мог о нас подумать? Улетел черте куда! А нам-то что
делать? В милицию и то не пойдешь – вон у нас какая милиция!
– Мне нужно было уладить кое-какие дела, – сказал я. – Это очень
важно. Обещаю, больше такого не повторится.
Мама долго смотрела на меня, потом отвернулась.
– Я никогда бы не подумала, что ты вырастешь таким эгоистом, –
сказала она. – Мы вокруг тебя пять дней плясали. Отец отгулы брал.
А ты... Только очнулся... Ай, да бог с тобой. Свою голову не
приставишь.
Она ушла в кухню и, судя по звукам, принялась мыть посуду. Отец
призывно махнул бутылкой.
– Пойдем-ка, побеседуем.
Мы сели на диван в комнате. Отец убавил звук телевизора и
повернулся ко мне.
– Дима, расскажи мне, что у тебя происходит?
– Да ничего такого, – буркнул я, уставившись на сцепленные в
замок пальцы.
– Ты это свое "ничего такого" засунь куда подальше. Я признаю
твое право на личную жизнь, пока она нашей семейной жизни никак не
касается. Но когда к тебе приходит психованный мент, а ты после
этого убегаешь куда-то – это уже все грани переходит. Так что
давай-ка, расскажи мне все. У тебя проблемы?