– Не у меня. У него.
Я ткнул пальцем в экран телевизора, где как раз крупным планом
показывали фотографию Брика. Папа среагировал быстро – взял пульт и
прибавил громкость.
– В Назарово продолжаются поиски школьника, подозревающегося в
убийстве собственной матери, – говорила дикторша. – Напомню:
несколько дней назад в ходе обыска в одном из частных домов поселка
Бор было обнаружено тело женщины. Рядом с телом находились и
документы, благодаря которым личность погибшей удалось установить.
Ей оказалась сорокапятилетняя Инна Брик, сын которой, Борис Брик,
таинственно исчез накануне. У следствия есть все необходимые
доказательства того, что именно он совершил убийство. Следствие
просит помощи у населения. За любую информацию о местонахождении
этого человека гарантируется вознаграждение.
На экране снова появилась фотография Брика.
– Это не тот, который к нам приходил? – поинтересовался
отец.
– Тот.
– Ну и друзья у тебя...
– Он мне не друг.
– Вот это правильно. Так все же, каким боком ты здесь
замешан?
– Уже никаким. Честное слово. Все будет как раньше, я
обещаю!
Отец мне поверил. А раз так, то насчет матери можно не
волноваться – он все ей объяснит. Я закрылся у себя в комнате,
посидел за столом, разглядывая ставшие вдруг такими чужими корешки
учебников.
В кармане зажужжал телефон. Пришло сообщение от Элеоноры: "Как
она мило краснеет, когда я про тебя говорю!))))" Я улыбнулся, но
тут же нахмурился. Неприятно сознавать правоту Брика. Ведь ситуация
с Машей действительно меня будоражила.
Я написал ответ: "Ерунда! Можешь ей телефон дать ненадолго?"
Спустя несколько секунд телефон снова загудел: "Привет! Я Маша!
Очень соскучилась по твоим нежным рукам. Приезжай прямо сейчас, я
вся твоя!"
Сперва меня бросило в пот, но здравый смысл победил. Не могла
Маша написать такого!
"Эля!" – отправил я.
"Ну все, все. Передала! Воркуйте))".
"Как ты?" – написал я. Минуту перебирал в голове различные
варианты обращения. "Маша" – слишком официально, "родная" – слишком
нежно, "дорогая" – как-то пошловато... В конце концов, отправил как
есть.
"Хорошо. Подружились с Элей, она милая. Когда ты меня
заберешь?"
"Пока не знаю. Рассчитывай на пару-тройку дней, может, больше.
Беспокоюсь".
Мы переписывались, пока не стемнело. Но, даже лежа в постели, я
не мог выпустить из рук телефон. Маша писала снова и снова. Она
нуждалась во мне. Как я мог ее оставить? Наконец, ближе к полуночи,
мы попрощались. Я уронил телефон на пол и уснул.