Петя не знал, куда деваться. На него смотрел весь класс. Но это
ненадолго. Петя виновен абстрактно, а я устроил скандал здесь и
сейчас. Предупреждая готовую разразиться бурю, я подошел к своему
месту, скинул учебник и тетрадки в пакет и двинулся к выходу.
– Не волнуйтесь, все пройдет, – бросил я на прощанье. – Я во
всем виноват. На самом деле у нас прекрасный класс с милыми людьми,
волшебными эльфами и добродушными гномами. Только со мной школьный
бог облажался.
Я ушел, хлопнув дверью. Ни малейшего сожаления. Все это копилось
во мне десять долгих лет, и теперь вырвалось наружу. Я знал, что
неправ, и это ощущение заставляло улыбаться.
Я никогда не был образцовым учеником, но прогулять школу решился
впервые. Поэтому не знал, куда пойти и чем заняться. Вроде как в
таких случаях полагается шататься по поселку с друзьями, но люди,
которых я мог таковыми считать, либо пропали без вести, либо
скрывались от Разрушителей. Поэтому я отправился на центральную
площадь.
Присев на скамейку напротив старинного фонтана, доживающего век
в качестве гигантской клумбы, я задумался. Пытался осмыслить все
произошедшее, составить из элементов цельную картину. Что произошло
со мной? Где я теперь и куда идти дальше?
Девушка, которую я любил, подарила мне поцелуй и исчезла. Увижу
ли я когда-нибудь ее? Наверное, нет. Эта история окончена. Мои
чувства к Маше так и остались непонятными. Она провела ночь с
человеком, которого я считал другом. По собственному желанию, или
он влез в ее мозги так же, как сделал это с Катей? Правды уже не
найти.
И, наконец, Брик. Парень, заставивший меня поверить в себя. Если
бы не он, не было бы ничего: ни танца, ни поцелуев, ни сумасшедшей
Элеоноры, о которой я не мог вспоминать без улыбки. Да, и еще: не
было бы крушения надежд и пятидневной комы.
Я сидел в одиночестве на скамейке под тяжелым осенним небом.
Шестнадцатилетний подросток, не знающий, куда и зачем идти.
– О чем задумался? – Чей-то грубый, с хрипотцой голос привел
меня в чувства.
– А? – повернулся я.
Рядом со мной сидел человек лет пятидесяти в милицейской форме.
Я вцепился пальцами в колени и, наверное, побледнел. Что еще им
надо?
– Не волнуйся, я не зомби, – улыбнулся мне милиционер. – Михаил
Геннадьевич. Можно просто дядя Миша, меня так племянники зовут.
– Дима, – прохрипел я и пожал протянутую руку.