Эх, будь Сашка полноценным вампиром,
прочел бы его поверхностные мысли… Хотя вот сотник Эдмундсен читал
у своих подчиненных — и ничего у Паштровича не обнаружил. Возможно,
спруты маскируются куда лучше, чем они все думают.
— Вы точно не знаете, насколько можно
доверять этим осмотрам… или словам самого Владимира, — ответила
Людоедка, эхом к Сашкиным мыслям.
— Придется положиться на наш здравый
смысл и друг на друга, — жестко ответил Сашка. — До отлета в любом
случае осталось всего пять дней. С учетом того, что нам нужно еще
покинуть акваторию, мы можем ускориться… ну да, дня на два. Не
считаю это целесообразным.
— Как скажете, капитан, — ответила
Людоедка максимально нейтральным тоном.
Тут Сашка сделал такое, чего сам от
себя не ожидал. Он положил руку на плечо Людоедке, нагнулся,
заглянул ей в глаза и мягко спросил:
— Людмила Иосифовна, в чем дело?
Почему вы вдруг так стали спешить? Ведь не только из-за
Володьки?
Он ожидал, что она сбросит его руку и
саркастически усмехнется. Или разразится холодной отповедью. Но
Людоедка неожиданно обмякла — он почувствовал ладонью, как
расслабились ее мышцы.
— Не только, — неохотно сказала
она.
— Из-за Марины Федоровны? — попытался
угадать Сашка.
— Да, — Людоедка неохотно кивнула.
Поколебавшись, добавила: — Вряд ли она нарочно скрыла от меня, что
спруты могут вселяться в людей. Скорее всего, и сама не знала.
Значит, Князь ей не сказал. Уж не знаю, почему, с него бы сталось
просто забыть… — она неодобрительно покачала головой. — Или решить,
что этот секрет вообще никто не должен знать, кроме него.
— А если и сам Князь не знал про это?
— спросил Сашка.
— Крайне маловероятно… И вот теперь я
думаю — а сколько еще таких секретов у него приготовлено? Если
Марина попытается вскрыть один из тайников на Роовли-Кообас… а
вдруг там ловушка?
Сашка глубоко вздохнул. Такая
постановка вопроса в голову ему не приходила.
— Ну, то что я сказал вам, остается в
силе, — сказал он. — Будем полагаться на свой здравый смысл и друг
на друга. Ничего другого у нас все равно нет.
***
Еще за дверью кают-компании Бэла
услышала звон, шелест, стук и неразборчивые ругательства. Ее
аналитические способности без труда позволили интерпретировать
услышанное: Володька пытался рисовать, кандалы ему мешали, он то и
дело сбрасывал со стола то листы, то карандаши, и ужасно злился по
этому поводу.