– Сиятельная!!!
Только не жить такой в «Красном слоне» долго. Говорят, дом себе в центре присматривает, все выбрать не может. То крыльцо низкое, то колонны не того мрамора.
– Сиятельная Фабия Фистула!
Спешат капуанцы к входу в гостиницу, а там прочие, с Острова, с улиц соседних собрались, плечами пихаются, головами вертят. Сейчас самое-самое начнется, госпожа важная из носилок ножку покажет, по ступенькам подниматься примется.
– Многих лет Фабии Фистуле, гостье Капуи! Многих лет!..
Приоткрыла я окошко слюдяное, Гаю Фламинию улыбнулась. Молодцы мы с тобой, поэт, правда?
Антифон
– Не претерпит тот, кто пребывает в мире этом, подобно вору в ночи, – молвил однажды Учитель. – Ибо не увидят тебя гонители твои и обойдут стороной ненавидящие тебя. Но, во тьме пребывая, всегда готов будь зажечь свет.
– Притча? – улыбнулась я.
Кивнул, усмехнулся в ответ.
– Зажигай свет свой, и пусть он будет ярок, ярче света встречного, дабы ослепли ищущие тебя. И станется, как с десятью девами, которые, взяв светильники свои, вышли навстречу жениху. Из них пять было мудрых и пять неразумных. Неразумные, взяв светильники свои, не запасли масла. Мудрые же, вместе со светильниками своими, взяли масла в сосудах своих. И как жених замедлил, то сказали все в сердце своем: не станет ждать, призовем на ночь блудников, дабы утешили нас.
Но в полночь раздался крик: вот жених идет, выходите навстречу ему! Тогда встали от блудников все девы и поправили светильники свои. Неразумные же сказали мудрым: дайте нам вашего масла, потому что светильники наши гаснут. А мудрые отвечали: чтобы не случилось недостатка и у нас и у вас, пойдите лучше к продающим и купите себе. Когда же пошли они покупать, пришел жених, и готовые вошли с ним на брачный пир, и двери затворились. И пировали они с женихом своим, блудники же, невидимы, во тьме остались. И благо было всем им, счастливым и во тьме, и при свете. Неразумные же остались ни с чем, когда блудники, пресытившись, оставили их.
– Жених смотрел на свет, а не на блудников, – поняла я. – А масло? Какое оно?
– Масло? – удивился Он. – Смотря по тому, что ты желаешь зажечь, обезьянка!
* * *
Расстегнула пояс, фибулу на плече, дернулась. Не вышло! Забыла совсем, что палла не моя, прежняя, а римская, ее просто не сбросишь. Сначала накидку-паллиолату долой (она-то сама собой падает, удобно), а вот дальше – сложности. Ее, паллу римскую, матронам предписанную, через голову снимают. А у меня прическа, портить жалко.