.
— Ух ты, — восхитился я. — Так ты,
пани, еще и из шляхты.
— Фи, — сморщила носик графинюшка. —
Мой род уже столько лет служит России, что мы уже не воспринимаем
себя поляками. Прапрадед вместе с Суворовым Прагу брал, за что
золотое оружие от императрицы получил. И язык польский батюшка
учить заставил. Его, отчего-то, на все польское пробило.
— Так может, оно и не хуже, —
рассудительно сказал я. — Все-таки, знания лишними не бывают.
— Ага, — поддакнула Наталья
Андреевна, потом вздохнула: — Не представляешь, как я страдала
из-за папочкиной причуды. В гимназии — латынь, древнегреческий,
французский с немецким, а дома английский с польским.
— Бедная девочка, — искренне пожалел
я Наталью, но она только отмахнулась.
— Вон, специально для тебя
прихватила.
Наташа кивнула на подоконник, где
лежало несколько книг.
Я принялся перебирать книги.
Разумеется, Наталья взяла Сенкевича.
— «Огнем и мечом», — перевел я
название. Когда-то читал. Правда, на русском языке. Там что-то про
Речь Посполитую во времена восстания Богдана Хмельницкого.
— О́гнем и ме́чем, — поправила меня Наталья.
— Ме́чем так ме́чем, — покладисто согласился я, потянув к
себе другую книгу, потоньше.
Это оказался русско-польский
разговорник. Я ждал, что там окажется нечто вроде фразы «как пройти
в библиотеку», с переводом, но половина разговорника занимала
грамматика, и правила произношения польских звуков.
Наткнувшись на звук «Z», прочитал,
что это «Z — звонкое соответствие звука «s», подобен русскому
мягкому «жь»: przyjaźń, дружба, произносится как «пшыяжьнь».
— Пшыяжьнь, — попытался произнести я
вслух, и с грустью понял, что в Польше мне понадобится
переводчик.
[1]
Спасибо панове за поражение.
Мне бы
радоваться, что скоро вернусь в относительно мирную жизнь, где
придется заниматься рутинной работой, но на сердце было неспокойно.
Ведь мне-то известно, чем закончится Польский поход, а я ничего не
пытаюсь сделать, чтобы спасти жизни тысяч красноармейцев. Может,
стоило выпросить у Дзержинского назначение на Западный фронт и
прямо сейчас начинать работу по организации в тылу поляков
агентурной сети, диверсионных групп?
Дело-то
неплохое, только как мотивировать собственное желание? Объяснять,
что мои товарищи на Западном направлении не умеют организовать
работу? А еще — в каком качестве я туда отправлюсь? Начальник
губчека и особоуполномоченный ВЧК не имеет права просить должность
рядового чекиста. Возглавить особый отдел дивизии, или фронта? Даже
если допустить, что Дзержинский удовлетворит ходатайство, на
дивизионном уровне не те масштабы. В подчинении десять человек,
взвод бойцов. Чтобы арестовать кого-нибудь, сил и средств хватит, а
вот для серьезной работы нет. Всерьез