– Не так уж мало делать придётся, – осторожно сказал Сергей.
– Тут вам не столица, – веско ответил Кац. – Коммунальное
хозяйство большое, но строения в большинстве или частные, или к
другим ведомствам относятся. Так что клиенты наши в основном –
парикмахерские, чайные, похоронные бюро да магазины. Ну и жилые
строения, которые городом сдаются внаём. Я бы вам другую работу
предложил, например, транспортный подотдел нуждается, или
водоснабжения, но опыта у вас нет, тут образование специальное
требуется. Так что начнёте вы с резервного фонда, который
простаивает, и потихоньку, может недельки через две-три, будете уже
и к нэпманам заглядывать.
– Это я справлюсь.
– Не сомневаюсь. Остальные инспекторы у нас давно работают,
тонкости знают, и вы освоитесь. А пока начните с малого. Зайти во
вверенное помещение, посмотреть, что и как, не обвалился ли потолок
или не затопило ли подвал, не собираются ли элементы
деклассированные, ордера не имеющие, тут любой сможет. В
пинкертонов, молодой человек, играть не нужно, один вон таки
поиграл, так теперь на погосте табличка с его именем нарисована.
Так что вливайтесь в работу, товарищ, сегодня же дадим койку в
фабричном общежитии, в исполком сходите – они вам талоны оформят на
питание. В столовой, я вам по секрету доложу, готовят не очень, так
что настоятельно советую продуктами взять. Сегодня отдыхаете,
осмотритесь, что и как, и с завтрашнего дня в бой. Первую неделю с
Афанасием Лазаревичем походите, а потом уже самостоятельно.
– Думаете, вникну за неделю? – Сергей улыбнулся.
– Молодой человек, – Кац вернул ему улыбку вместе с очередным
клубом дыма. – Революция прикажет, и мы справимся с чем угодно.
Табачок нравится? У Ковальского в кооперативной лавке, по червонцу
фунт. Дерёт, зараза, в три шкуры, но товар того стоит.
– Да я больше папироски смолю, фабрики имени товарища
Урицкого.
– Трубочный табак и папиросный – две большие разницы, но как
будет угодно. Встретимся завтра в восемь утра, товарищ, я вас
Афанасию нарисую, и тогда уже с почином, – Кац поднялся, подошёл к
двери, приоткрыл её, – Зинаида Ильинична!
Неожиданно громкий возглас Каца заставил Травина вздрогнуть.
Второй раз он содрогнулся, когда в кабинет неторопливо вплыла дама
шикарных объёмов, казалось, ещё чуть-чуть, и войдёт она вместе с
дверной коробкой. Мощная грудь и не менее мощный зад покоились на
монументальных ногах, и талией по причине её отсутствия не
разделялись.