– Это я уж не знаю, с чего он на тебя взъелся. Может, жену ты у
него увёл, или мотоцикл твой ему понравился, на котором ты везде
раскатываешь. Но скорее всего, не сам он это придумал, подсказал
кто-то. Потому что ты, Серёжа, пижон – на мотоциклетке по Москве
рассекаешь, с сомнительными людьми дружбу водишь, по кино шастаешь,
а в пивнушку не заглядываешь.
– Ты же знаешь, что всё это неправда, – Травин перестал
дурачиться, серьёзно поглядел на начальника. – Василич, у меня к
белофиннам свой счёт, как я мог им помогать? Ты-то этому не веришь,
так?
– Ты ещё расскажи всем, друг мой, что и не купец вовсе. Если бы
ты мальчонкой у нас в авиаотряде не околачивался всю
империалистическую, стал бы я с тобой возиться, сам посуди. Я ж
тебя с тринадцати лет как облупленного знаю. И остальное тоже
помню, про происхождение твоё, и про то, как финны твою невесту в
Выборге порешили, после чего ты на фронт мстить отправился.
Так?
Травин насупился и не отвечал.
– Молчишь? Правильно, сказать-то нечего. Слушай, что умный
человек тебе скажет, сложные времена наступают. Скоро реорганизация
начнётся, наш угрозыск выводят из ЦАУ, и передадут в прямое
подчинение в наркомат. Начнутся новые чистки, как в двадцать
четвёртом, и всех бывших, кого тогда в органах оставили, в этот раз
уже не пропустят. А там и меня сместят, некому будет тебя
прикрывать по вот таким вот ложным доносам. Может и правда тебе
лучше в ремонтных мастерских было оставаться, и не переходить в
угро, там, среди работяг, поспокойнее.
– Так и сместят?
– Отправят на хозяйственную работу, – кивнул Емельянов. – На
ответственную должность. Вопрос уже решённый, может до дня
революции, но скорее всего зимой. Новое начальство придёт, будет
все дела проверять, тогда и за тебя ухватятся, и Беленького этого
вспомнят, и других – ты же выёживаешься, а таких у нас не любят.
Вон как сейчас записку эту читал, гладенько, почти на бумагу не
глядя, а не по складам, водя пальцем по строчкам. А в свободное
время? Нет чтобы как все нормальные люди, выпить, погулять, морду
кому набить по пьяни, ведёшь себя так, что прям белая кость
торчит.
– Не берёт меня водка, организм такой, – Травин покачал головой.
– Чего ценный продукт переводить.
– Ты бумажку-то мне верни, ей ещё ход давать. Сейчас недосуг, но
через неделю будем разбираться, кто тут контра недобитая.