- На рассвете. Я разбужу.
- Сам встану, - огрызнулся
Михаил.
Он проспал. Подняв Обещанного
чувствительным пинком, Сторд сунул ему в руки перевязь с оружием и
кусок холодного мяса.
- Идем.
Через пару десятков шагов Михаил
окончательно проснулся. Наспех съев мясо, он огляделся. В
предрассветной дымке смутно виднелись тени спавших солдат.
Невдалеке безмолвными призраками промелькнул патруль. Стена леса,
не спеша расставаться с ночным сумраком, крылом тьмы нависла над
идущим впереди ктаном. Серебряным бликом мелькнул в подлеске силуэт
эльфийки.
- Шестьдесят седьмые прибыли, -
отрапортовал Сторд, приближаясь к командующему. Женщина нетерпеливо
кивнула.
- Двигаемся к Орхскому тракту.
Вперед.
Эльфийка скользнула в выбранном
направлении. Именно скользнула. Не пошла, не побежала, не
бросилась, а именно изящно скользнула. За ней последовали тени
дгора и ктана. Ветви кустарника с тихим шорохом сомкнулись за ними.
Лес поглотил воинов.
- Трээда, - успела шепнуть женщина,
стоявшая рядом с Михаилом.
- Мик, которого всем обещали.
Начало пути обрисовало безрадостную
перспективу. Туман, молочной кисеей стелившийся над травой, скрывал
горбы корней, сучья и пни. Удачный шаг мог почитаться за чудо. Лишь
Тейра неведомым образом умудрялась избегать природных ловушек,
двигаясь обворожительно ровно. Она – идеал следопыта, образец,
достойный подражания. И солдаты, ничуть не смущаясь, копировали ее
шаг. Лишь дгор немного портил общую слаженность движений. Когда
ширины его шага не хватало, он начинал бормотать проклятия. После
каждой бранной тирады Тейра недовольно морщилась, но молчала.
«Значит не безнадежна» - перебравшись
через россыпь обросших мхом валунов, Михаил с усмешкой взглянул на
фигурку эльфийки, обтянутую униформой. И пожалел об этом. Изящные
движения Тейры ранили, нет - разили наповал мужское сердце. Но
оставалась еще Трээда – милая, симпатичная Трээда. Она успокаивала
чувства.
Почувствовав взгляд Обещанного,
ваарка обернулась. Лицо ее озарила мимолетная улыбка. Наверное, она
прекрасный собеседник, с которым приятно пообщаться за бокалом
алькарского, не думая о собственном несовершенстве...
Тейра остановилась. Пригнулась к
земле. Михаил схватился за меч.
Тишина.
Никого и ничего. Особая тишина, перед
утренним взрывом жизни, когда не дрогнет ни один листок в лесном
своде, когда звери и птицы таятся в норах и гнездах.