Где-то далеко треснула ветка.
Тейра облегченно вздохнула.
- Показалось, - шепнула она,
возобновляя движение.
Пересекая очередную поляну, солдаты
зажмурились, – в глаза ударил луч солнца. Истошными воплями дала о
себе знать неведомая лесная живность. И хотя крики вскоре стихли,
Михаил далеко не сразу отпустил рукоять меча. Он вдруг отчетливо
понял: лес может убить его быстрее яроттского топора.
- Олень, - неожиданно прошептала
Трээда.
Величественное животное, застывшее в
десятке метров от нее, качнуло могучими рогами и, сорвавшись с
места, скрылось в чаще.
- Жаркое, - буркнул дгор.
- Тебя бы на вертел! – яростно
прошипела Трээда.
- Глупая ваарка.
- Разговоры, - одернула солдат Тейра.
– Если мы спугнули оленя, то и яроттцев можем спугнуть.
К двум часам по полудню солдаты
добрались до Орхского тракта. Избегая риска случайного столкновения
с противником, Тейра приказала дальше продвигаться ползком.
Поминутно она останавливалась и прислушивалась – не скрипнет ли где
колесо, не звякнет ли оружие, не раздадутся ли голоса.
Никого и ничего.
Так и не увидев ни одного
черно-красного, отряд достиг границы леса.
Яроттцы захватили Орх – сомневаться
не приходилось, однако их дальнейшие намерения оставались загадкой.
Вероятнее всего, войска Ночного Ветра, оставив в Орхе гарнизон,
двинулись на север, к Стегарду – городу, ставшему камнем
преткновения на пути яроттских солдат, атаковавших Лепур с водных
просторов Арка.
Тщательно обдумав ситуацию, Тейра
досадливо поморщилась: она не могла принять окончательное
решение.
…Михаил отвел в сторону ветку
мешавшего куста и брезгливо поморщился – на лицо лег кусок паутины.
Прокляв пауков до двенадцатого колена, он изучил местность,
доступную взору.
Межу лесной полосой и горами лежало
открытое пространство шириной около трехсот метров, покрытое
песком, россыпями камней и поросшее, местами, пучками на редкость
длинной травы. Первые двести метров преодолевались достаточно
легко. А затем каменные глыбы точно штормовые волны у рифов
устремлялись ввысь, сливаясь с каменной стеной, черной громадой
возносящейся под небеса. Единственным проходом значилось широкое
ущелье, открывающее путь к Карагору. У зева ущелья дорога
разветвлялась – заросшая травой колея уводила вдоль скал.
Под боком у Михаила раздалось
пыхтение.