-Пришли, - объявил Жгоро. – И где
это…
Его бормотание сдвинулось вправо,
затем влево, удалилось… Вспыхнул слабый огонек, выхватив из мрака
коренастую фигуру гнома и объемистую чашу на каменном постаменте.
Через мгновение над чашей весело затрепетал язычок пламени,
разогнавший тьму и позволивший пленникам оглядеться.
Михаил обвел взглядом небольшую
пещеру. Грубо обтесанные стены, несколько сундуков в сумрачных
углах и… более ничего.
- И где выход? – процедила Тейра.
-Там. – Жгоро ткнул пальцем в одну из
стен. Подойдя к оной, он склонился к узкому отверстию, пробитому в
скале, поводил подле него руками и уныло выругался. – Был там.
Воздуховод засыпало… Тяги нет…
-Чинить надо, - покачал головой
Михаил. В ответ раздалось яростное сопение.
-Проклятье Эфга, - выругалась Тейра.
– Мастер…
-Есть другой путь, - поспешил сказать
дгор. – Верхний воздуховод … До него метров пять, не больше.
- Не больше?! – эльфийка сжала
кулаки. – А кто туда полезет? Ты?! Мне сейчас и на табурет не
взобраться!
- А я? – тихо спросил Михаил,
стараясь загнать обиду поглубже. Не то что бы алькарийка ранила его
мужское достоинство… Но все же какая стерва…
- А что ты? – Тейра удивленно
посмотрела на него.
- Вам придется вернуться в камеру,
пока я не открою вам дверь.
- Может я смогу… - Жгоро тоскливо
посмотрел вверх.
Молча подойдя к указанной дгором
стене, Михаил нащупал первый выступ, подтянулся, нащупал второй… От
напряжения заныла голова, левое ухо, принявшее удар Твари, пронзили
иглы боли. Стало трудно дышать, через разбитый нос воздух проходил
с надсадным, пугающим звуком. Выступ следовал за выступом, а зев
воздуховода все не показывался. О правильности выбранного
направления Михаил предпочитал не думать. Только о надежде… Под
рукой прохладой толкнулась пустота.
Кряхтя, он пролез в узкую щель.
Дгор с усмешкой повернулся к
Тейре:
- Ловко ты. Малыш будет
стараться.
- Заткнись. Мне не нравится, как ты
говоришь о нем, - процедила женщина. Хмурясь, она решительно
зашагала к ненавистной камере.
Михаил извернулся и взглянул вверх.
Серый тоннель воздуховода резко изгибался, устремляясь в сумрачную
бесконечность. «Игра воображения», – успокоил себя Михаил. Ободрав
руки и спину, он сумел вклиниться в почти вертикальную шахту. Тело
заныло, протестуя против резких движений. Ему не нравились острые
грани камней – их влажные, холодные прикосновения, дарующие
саднящую боль. Чертова дыра!