В коленях поселилась неприятная
дрожь, холодная морось скользнула вдоль спины. Вернется ли он с
арены? Михаил остановился подле сыпавшего алыми бликами зева люка.
За порогом виднелись две пары солдатских ног, выбивавших из камней
неторопливую чечетку.
-Шевелись мясо! - Один из солдат
похлопал мечом по люковой створке.
Сбоку тенью надвинулся невысокого
роста ваарец и молча юркнул в проход.
-Ты! Ждать! – резанула новая
команда.
Михаил не спешил. В быстро
собиравшейся толпе мелькнули встревоженные лица Шарета и Труга.
Неуверенность и страх – всеобъемлющие, поглощающие разум чувства.
Сопротивляться им невозможно… В бедро Михаила требовательно ткнулся
меч. Верно расценив поданный яроттцами знак, он резко выдохнул, в
присядку миновал люк и оказался в коротком коридорчике с голыми
стенами и парой стражников на пороге небольшой комнаты. Под бликами
готовой ударить стали Михаил ступил в комнату и быстро осмотрелся.
Прочь липкую паутину ужаса, максимум внимания, – есть шанс воочию
оценить один из вероятных путей побега.
По левую руку – изогнутый буквой «Г»
отнорок, на полу которого сочные мазки крови, уводящие за
целомудренно задернутую парусиновую шторку. По правую руку - глухая
стена, впереди, метрах в трех, - поставленный на козла стол с
объедками и парой-тройкой разбитых кувшинов. Правее поблескивала
оружейная стойка с десятком мечей. Между столом и стойкой
переминались в служебном томлении пятеро стражей. В левом дальнем
углу комнаты приткнулась вертикальная лестница, уводящая к наглухо
закрытому люку в потолке.
-Без глупостей, – хмуро сказал один
из солдат, приближаясь к заключенному. – Медленно подошел, выбрал
меч и на арену.
Старясь не делать лишних движений,
Михаил подошел к оружейной стойке и подтянул первый попавшийся
клинок. Капканом сомкнувшиеся на эфесе пальцы побелели.
Скупым жестом яроттец указал на арку,
ведущую на арену. Кто-то из стражей пустил газы…
-Сволочь, - лаконично заметили
соседи.
Михаил медленно вышел под яркие лучи
двух солнц. Тихим шорохом под сапогами раздался песок. Ржавое поле,
пожирающее тела и души. Легкий ветерок пах горечью, пылью и луковой
похлебкой.
-НАЧИНАЙ! – взорвалась толпа.
Отвыкшие от яркого света глаза
подвели. Мир закружился в танце белесых пятен и радужных
ореолов.
-НАЧИНАЙ!
Михаил двинулся по кругу, неловко
выставив перед собой меч. Еще пару секунд, хотя бы мгновение… Мир
колыхнулся, обретая резкость. Оценив диспозицию, Михаил замер.
Арена двадцатиметровым блином желтела меж серости высоких стен,
подпирающих уступы трибун. Никаких проходов, лестниц или такелажных
снастей. Единственным выходом служила арка, которую миновали
заключенные. Подле нее, в полной боевой, замерли трое лучников -
стрелы на тетивах, в глазах желание найти повод и выпустить
остроносую смерть.