– Да я, пожалуй, тоже тогда домой отправлюсь, – решил я, –
господа, дамы, было исключительно приятно с вами познакомиться!
Прошу вас, не вставайте, не нужно!
Елизавета снова взяла меня под руку, и мы, слегка пошатываясь,
вышли на улицу. Туда уже подъехал «Руссо-Балт» Аматуни без гербов.
Подскочивший валет открыл заднюю дверь машины, чтобы туда села
фрейлина Елизавета Георгиевна.
Она взяла меня за руки:
– Я буду ждать нашей следующей встречи, Матвей, – прошептала
она. Не успел я ответить, как она скрылась в салоне машины.
Я проводил уезжающий со стоянку автомобиль взглядом, развязал
галстук-бабочку, и пошёл пешком в сторону моря. Стояла густая
чёрно-синяя южная ночь. Поначалу я подумал позвонить Тарасу, но
вдруг кое-что понял.
Сейчас ночь и поблизости никого. Яра у меня более чем
достаточно. Значит, мне не нужна машина, чтобы добраться домой! Я
взял себя в руку. В том смысле, что поднял себя Яром,
визуализировав поднимающую меня в небо огромную руку.
Наверху было хорошо, и я понёс себя в сторону моего дома,
любуясь ночным видом моего Константинополя. Я полетел в сторону
средиземного моря.
«Когда я летал в прошлый раз?» – начал вспоминать я. – «Когда
врезался в Лену Бенесову, которая хотела поиграть на флейте на моей
крыше, а в итоге затащила меня в постель. Впрочем, Елизавета
Георгиевна тоже сегодня в некотором роде сыграла на флей… Так», –
оборвал я себя. – «Во-первых, смеяться над проявлением девичьей
нежности плохо, а во-вторых, когда же я летал в последний раз?»
«Вчера я разговаривал с Василием Петровым, секундантом графа
Озёрского и налетел на бандитов в квартире во время полицейской
облавы на Пиратского», – снова начал вспоминать я. – «А позавчера?
Третьего дня я разговаривал с дедом о наследовании Яра и встретился
с усачом в переулке. Значит, летал я и познакомился с Леной
поза-позавчера».
С этими мыслями я долетел до моря. На бреющем полёте я пролетел
над водной гладью и снова взмыл вверх. Этого мне показалось мало. Я
уже собрался осуществить следующую задумку, как в последний момент
я вспомнил о своём новом телефоне. Я достал его из кармана и
сформировал из Яра что-то вроде шара, внутри которого в абсолютном
вакууме находилась моя «Нокиа». От этого шара тянулась тонкая нить
Яра к моей руке.
Теперь можно было делать задуманное. Как был, прямо во фраке, с
высоты своего полёта я нырнул в воду. От падения захватило дух, и в
тёплую воду я вошёл метра на три. Это было восхитительно. Я снова
взмыл в небо и снова нырнул. И снова. И снова. Наконец, я утомился
и прислушался к своему резервуару. Потратил Яра я прилично, но
оставалось ещё много.