Погружённый в эти мысли, я пил кофе, к которому я пристрастился
здесь и который Тарас варит по Константинопольскому рецепту. Как
вдруг новая идея посетила мою голову. Я подошёл к лестнице на
первый этаж и крикнул вниз:
— Тарас, брось мою доску в пикап: поеду на море!
— Щас, Матвей Михайлович, сразу плавки захвачу! — послышался
ответ дядьки.
— Нет, я хочу поехать один! — снова крикнул я.
Через несколько минут я уже спускался к производимому в Сибири
пикапу. В такую жару сибирская свежесть его прекрасного
кондиционера была как раз кстати. Моя калифорнийская доска с
изображением солнца уже ждала меня в кузове.
Усевшись за руль, я подстроил машину под себя после Тараса,
который был ниже меня ростом. Путь мой лежал в укромное место за
городом, которое я заприметил ещё давно.
Через полтора часа я был на месте. Потраченного на дорогу
времени было жалко, но, раз я решил скрывать свой внезапно
вернувшийся Яр, нужно было использовать его вдали от лишних
глаз.
Я решил попробовать один приём из сёрфинга, который доступен
только тем, кто владеет Яром или Ярой, если это девушка. Технику
выполнения я, как интересующийся темой, в теории знал, поэтому
оставалось только подключить резервуар.
Волны были небольшими, но под мою задачу подходили. Поначалу у
меня ничего не получалось, но в какой-то момент я почувствовал
некий внутренний баланс и исполнил приём почти в совершенстве!
От радости, я позабыл о планах полетать ночью и катался
несколько часов, опомнившись только тогда, когда израсходовал весь
свой Яр. Я понимал, что он скорее всего не вернётся. Но моё мнение
было таково, что нет никакого смысла всю оставшуюся жизнь беречь
половинку резервуара, которую нормальный человек восстанавливает за
сутки. Лучше уж с удовольствием её потратить.
На обратном пути я поразмыслил над тем, нужно ли рассказывать
отцу о том, что произошло с Гуриели и о том, что ко мне возвращался
Яр, в частности. Для меня это означало конец спокойной жизни,
таскание по обследованиям и, возможно, новые угрозы моей
безопасности с целью вызвать во мне ещё один прилив Яра.
Учтя эти факторы, я сделал вывод, что отцу звонить не буду, а
буду молчать до последнего. Дальнейшие события показали, что это
было верным решением.
Когда я приехал домой, меня встретил взволнованный Тарас. Он
вырос в доме моего отца, Михаила Мартынова, а потому побаивался его
по старой памяти. Перед самим же князем Юрием Мартыновым, моим
дедом, он просто впадал в транс, как мышь перед удавом.