Старик замолчал. Улыбка сползла с его лица.
– Барин… может это и не «Орлов» тогда был… – замямлил он.
– Всё, что ты имеешь, в том числе платежеспособных клиентов
вроде меня, ты получил благодаря тому, что твой дед проиграл в том
сражении! – сказал я. – Если он вообще воевал, в чём я сомневаюсь.
Скорее всего, он и во время сражения думал, как бы побольше
мороженного продать.
– Прошу прощения, ваше благородие, – залебезил старик.
– Твоё счастье, что Государь дозволяет всем гражданам иметь
полную свободу слова, – сказал я.
– Да живёт он сто и ещё сто лет! – подобострастно закивал
Юсуф.
– Твоя дочь за врача Сергеева выходит, говоришь. А что она,
твоих небылиц наслушавшись, детям вашим рассказывать будет? Что их
предок яростно сопротивлялся тому, чтобы их папа-врач не мог тут
жить? М? – задал я напоследок вопрос, на самом деле не требующий
ответа.
– Простите дурака, ваше благородие, – снова заюлил старик.
– Уйди с глаз, – я махнул на него рукой и пошёл в море.
Проведя на пляже, купаясь в море и валяясь на песке, часа два, я
сполоснулся под душем, который стоял тут же, и, прямо в мокрых
шортах, запрыгнул на скутер. Как это часто бывает после купания, я
чувствовал голод.
По дороге домой я остановился у кафе быстрого питания. Тут и там
щебетало огромное количество птиц, которые подбирали разнообразные
крошки, оставленные посетителями кафе. Я заказал окрошку на
холодном квасе и гамбургер и принялся осматривать открытый летник,
в поисках свободного места.
Мимо меня быстро прошёл со своим подносом, заскочивший, чтобы
второпях перекусить, мой ровесник, молодой грек в форме Греческого
батальона Балаклавы, впервые сформированного из крымских греков ещё
в восемнадцатом веке и собранного заново в начале двадцатого. Грек
проворно уселся за последний свободный столик.
На форменной фуражке грека я разглядел эмблему батальона с
вышитой надписью «За Босфор!». Его Величество изволили пожаловать
батальону эту надпись на форму за проявленную отвагу в сражении за
Босфорский пролив. Может быть, если дед встреченного мной на пляже
Юсуфа действительно воевал, то он сражался именно против этого
батальона.
В той, уже давней, войне греки, служа Российской империи,
проявили столь нечастую среди них смелость и удаль. Каждый грек
Балаклавского батальона сражался с яростью леопарда, хищника,
наводящего ужас на человечество с доисторических времён. Сражался,
чтобы вернуть свои древние земли из-под басурманского владычества
обратно под власть христианского императора, под которой они и были
во времена Восточной Римской Империи, то есть Византии.