«Отлично, теперь я ещё и виноват».
– Так ведь это же вы можно сказать, такое утверждаете, когда
говорите, что мой кузен Валерий подстроил ситуацию, чтобы получить
вызов на какую-то дуэль, – ответил я.
– Я бы никогда! Никогда! Никогда бы такого не сказала, Матвей
Михайлович! – вспыхнула графиня Воронцова.
– Ну так, значит, никто ничего не подстраивал, меня никто не
избивал и никакого вызова на дуэль не было? – спросил я.
– Получается так... – протянула она, – да что вы меня путаете!
Признавайтесь, откуда у вас синяки, почему ваш телефон разбит?!
– Я катался на скутере и не смог вписаться в поворот, резко
затормозил и перелетел через руль, – ответил я.
– Это правда? – спросила она, – я по глазам могу увидеть, когда
человек лжёт.
«Да сколько же можно это слушать».
– Я бы никогда не обманул такую прекрасную даму, как вы, – я
выпучил глаза: пусть определяет лгу я или нет, сколько влезет.
Это её успокоило.
– Я вижу, что вы говорите правду, Матвей Михайлович, – кивнула
она с важным видом.
– Ну вот и хорошо, – сказал я с облегчением, – чаю, может быть,
или кофе?
– Какой кофе? – всплеснула руками Анастасия Владимировна, –
когда два безумца готовы поубивать друг друга из-за глупой склоки!
Ах, почему же меня не было с ними на этой злополучной игре в
теннис?!
– А, собственно, почему? – поинтересовался я.
– Я примеряла костюм для тенниса и в последний момент, когда я
узнала, что там будет Валери, я перестала себе в нём нравиться, –
ответила молодая графиня.
Она бы никогда не была бы такой откровенной перед человеком,
которого воспринимала бы как мужчину, но я, пустышка без Яра,
другое дело. Стесняться меня для неё – то же самое, что стесняться
домашнего попугайчика.
– И что же? – пригласил я её продолжить.
– Я поехала в центр, покупать себе новый теннисный костюм,
немного задержалась, а потом мне позвонила подруга и сказала, что
игра закончилась, потому что этот гадкий граф Озёрский вызвал
нашего Валери на дуэль, а вас, Матвей Михайлович, назвал своим
секундантом.
– Анастасия Владимировна, – снова обратился я к ней, – если бы я
был секундантом, то как секундант я не имел бы никакого права
разглашать ни условия дуэли, ни сам факт её проведения.
Это заставило её задуматься.
– Если бы даже какая-нибудь подобная дуэль проводилась, зная ваш
характер, я уверен, вы бы первой о ней узнали, – сказал я.