Я бросил взгляд на Валерия. Он, нахмурившись, слушал. Идеи
конфликта князей и императора не нравились ему даже гипотетически.
Я продолжил:
– Князей с большими резервуарами Яра – много, сам знаешь. У иных
больше, чем у самого Его Величества. Императора императором делает
не сила, не Яр, а поддержка аристократии. А аристократию
аристократией делает не богатство, а честь. Готовность за неё убить
и готовность за неё умереть. Это объединяет и тебя, внука князя
Мартынова, и внука самого Его Императорского величества, и сына
какого-нибудь средненького статского советника. Согласен?
Кузен медленно кивнул.
– Поэтому сам Император десять раз подумает, прежде чем нас
трогать, – сказал я. – Дворяне поддерживают Государя, Их Величество
поддерживает дворян – в обществе баланс и равновесие. А это значит,
что есть и время, и ресурсы спокойно работать на благо нашей
любимой Российской Империи.
– Никогда об этом не думал, – снова сказал Валерий.
– Потому что для тебя это естественно, как дышать, – рассмеялся
я, – а я, пустышка, в отличие от тебя в свете бывал редко, зато
много размышлял над тем, что будет, если меня кто-нибудь вызовет на
дуэль. И что мне на дуэли без Яра делать. И почему на дуэль
всё-таки нужно будет явиться.
– Кстати, о моей дуэли, – сказал Валерий, – сколько ещё
ехать?
– Да мы уже приехали, собственно, – сказал я, – но время у нас
ещё есть, и я сделал небольшой кружок, чтобы до конца высказать
мысль.
– Ну ты даёшь, Матвей! – покачал головой кузен.
Я свернул с трассы на небольшую просёлочную дорогу. Проехав
минут пять вдоль зарослей каких-то кустов, мы выехали на большую
земляную площадку на краю скалы. Я остановил машину. Вдали стояли
белый внедорожник, на котором, видимо, приехал доктор и легковой
«РуссоБалт» Петрова.
– Посиди здесь, – сказал я Валерию и вышел. Увидев это, Петров
вышел из своего автомобиля мне навстречу.
– Доброго утра! – поздоровался я.
– И вам доброго утра, Матвей Михайлович, – откликнулся Василий
Галактионович, – сочувствую вам по поводу вашего вчерашнего
неудачного катания.
Это он мою разбитую физиономию заметил.
– Благодарю покорно, – ответил я, – однако, Василий
Галактионович, как бы нам обоим не пришлось сочувствовать
чему-нибудь более серьёзному здесь и сейчас.
– Да, вы правы, Грегори настроен весьма решительно – покачал
головой Василий Петров. – Что ж, доктор готов, граф Озёрский
тоже.