Все рассмеялись.
– Джесс, – предложил Мерфи, – пойдем-ка в бар и оставим дам обмениваться колкостями в предобеденном словесном поединке.
Он встал, и Крейг последовал его примеру.
– Я бы тоже не прочь выпить, – заявила Соня.
– Велю официанту принести, – заверил Мерфи. – А как насчет тебя, Гейл? Что пожелаешь?
– Я не пью днем, – отказалась она.
– В мое время журналисты были не такие, – шутливо посетовал Мерфи. – И в купальниках выглядели иначе.
– Кончай флиртовать, Мерфи, – предупредила Соня.
– Чудовище с зелеными глазами, – вздохнул Мерфи, целуя жену в лоб. – Пойдем, Джесс, выпьем по маленькой.
– Не больше двух, – напомнила Соня. – Не забывай, ты в тропиках.
– Когда речь идет о выпивке, – пожаловался Мерфи, – моя жена уверена, что тропики начинаются уже от Лабрадора.
Он подхватил Крейга под руку, и оба направились к бару по вымощенной плитками дорожке. Перед одним бунгало на матрасе загорала толстая женщина, широко раздвинув ноги.
– Ах, друг мой, – пробормотал Мерфи, беззастенчиво на нее уставясь, – здесь опасно прогуливаться.
– Я и сам это подозревал, – поддакнул Крейг.
– Эта девица нацелилась на тебя, – предупредил Мерфи. – О, чего бы я не дал за твои сорок восемь лет! Стать бы снова молодым!
– Она нацелилась вовсе не в том смысле.
– А ты пробовал?
– Нет.
– Послушайся совета дряхлого старикашки и попробуй.
– Каким образом, черт возьми, она до тебя добралась? – перебил Крейг, не выносивший слишком вольных разговоров Мерфи о женщинах.
– Позвонила сегодня утром, и я сказал, что она может прийти. В отличие от некоторых моих приятелей я чрезмерной скромностью не страдаю. А когда увидел ее, сразу спросил, не захватила ли она случайно купальника.
– И оказалось, что случайно захватила.
– Да, по какому-то странному совпадению, – засмеялся Мерфи. – Как рояль в кустах. Я налево не хожу, и Соня знает это, но люблю общество хорошеньких девушек. Невинные стариковские радости.
Они подошли к маленькому домику, где размещалось бюро обслуживания номеров, и официант в униформе, заметив их, встал.
– Bonjour, messeurs.[13]
– Une gin fizz la donna cabana numero quarantedue, per favore[14], – велел Мерфи официанту.
Во время войны Мерфи был в Италии и там кое-как выучил итальянский, единственный язык, кроме английского, которым владел. Поэтому стоило ему очутиться за границей, как он немедленно обрушивал его на местных жителей, независимо от того, в какой стране находился. Крейг восхищался напористой уверенностью, с которой Мерфи навязывал собственные привычки окружающим, где бы ни оказывался.