Да и вообще, территория заброшенного завода пользовалась в
бедных кварталах дурной славой. Ходили легенды о призраке
сталевара, заживо сгоревшего в расплавленном металле и теперь
ночами бродящего по цехам в виде горящего скелета с кочергой.
Невежественный народ верил страшилкам безоговорочно – даже несмотря
на то, что до закрытия здесь располагался пивзавод, а не
сталеплавильня. (Почему никто не выдумал более добрую байку про
рабочего, утонувшего в пиве, оставалось загадкой).
Ну и, в-третьих – из окон верхнего этажа открывался вид туда,
где начинались «приличные» кварталы и виднелись крыши особняка
Альфонса Канальгеруха. К тому же, наверху было сравнительно чисто,
по сравнению с нижним этажом, загаженным собаками, бездомными и
молодёжью, изредка забиравшейся сюда показать удаль и
потрахаться.
(Пару ночей назад Тайво, дежуривший ночью, обогатил городской
фольклор, озорства ради спугнув какого-то паренька с девчонкой. Те
забрались на железную наружную лестницу, где юнец загнул
возлюбленную на перила и принялся обрабатывать так, что вся
лестница скрипела и тряслась сверху донизу. Тайво, завистливо
цыкнув зубом, подкрался к окну и завыл загробной собакой. И потом
давился хохотом в кулак, когда незадачливая парочка с визгом
драпала через весь двор, путаясь в спущенных штанах и
панталонах).
– Велел быть готовым к полуночи, – сообщил Пианист, дёрнув в
ответ пару сигнальных верёвок специальным образом. – Король там ещё
чего-то собирался в машине подкрутить и подмазать.
– Он хоть успеет? – обеспокоилась Женевьева. Девушка разложила
на столе высотное снаряжение, придирчиво проверяя карабины. Хоть её
роль в грядущей операции была невелика, заботы помогали отвлечься
от тревог за то, всё ли получится и вернётся ли Пианист. – Нашему
панцернику дай волю и инструменты, он голема в летучий катер
переделает, если напильник не отобрать!
– Да нет, должен успеть. Спасибо за идею, Зузан, отличная
штука!
– То ж разве я придумал, – пожал плечами подрывник, возившийся
со взрывчаткой и фитилями. – Обычная вещь в шахтах. Эти телефоны
новомодные на глубину тянуть – гиблое дело, искра где-нибудь
проскочит, и газ рудничный рванёт!
– Всё это… пустые… сложности! – заявил Тайво в промежутках меж
вздохами. Эльф был занят: подтягивался на потолочной балке. Все
прошедшие дни он попеременно отъедался и усердно приводил себя в
форму. Вчера они с Пианистом ездили тренироваться на заброшенный
карьер за городом – и на двоих расстреляли столько патронов, что
хватило бы на целый батальон. (Так сказал Пианист, а Тайво привычно
не согласился, заявив, что не больше пары рот: дескать, пришлось бы
ещё добивать в башку).