– Вы вовремя, – произнёс майор, внимательно глядя на пришедшего
с Дофином человека. Тот спокойно встретился с Пианистом глазами,
выдержав безмолвный допрос. – У нас тут как раз картошка
поспела.
– Обожаю спелую картошку, – улыбнулся незнакомец.
– Как зовут? – спросил Пианист. Рене, кинувшись помогать с
сервировкой, представить товарища забыл.
– Зузан Чапутов.
– С Кауказа? Типа как Бидон Отходов?
– Тьфу на вас три раза, господин майор! – нахмурился Зузан. – Я
из Паннонии.
– Ааа...
– Зови его Бомбой! – Дофин высунул из кухни бороду.
– А почему не Фитилём? Телосложение как раз…
– Раймунд, зови его хоть Сюзанной, если тебе так нравится!
Главное, не оставляй наедине с газовой трубой! Или чем-то, что
можно взорвать!
Пианист недоуменно посмотрел на Зузана. Тот развел руками.
– Этот скромняга сложил “Потрёпанного трепанга” как ёбаный
карточный домик! Всего двумя движениями!
– Это как?
– Просто подраскрутил вентиль, – с готовностью пояснил Бомба. –
А потом кто-то пришел поссать, с сигаретой в зубах.
– Заодно и посрал, ага!
– Я бы сказал, обосрался просто на отлично!
– Жрать идите, изверги рода человеческого, – позвала Женевьева.
– Всё бы вам о всякой гадости языками трепать! И чтоб руки помыли,
после слов таких!
Мужчины, переглянувшись, дружно вздохнули и строем потопали к
умывальнику.
*****
На кухне было тесновато, но все поместились. Рене начал было
предлагать перебраться на крышу, чтобы не тереться жопами, но из
люка подуло настолько холодным ветром, что мигом выдуло все
подобные мысли. Ещё и люк пришлось закрывать.
Разлили по первой – в бутылках с этикетками оказался дешёвый, но
весьма питьевой бренди. Наскоро зажевали, чем бог послал. Разлили
по второй…
Дофин, держа на весу бокал, внимательно посмотрел на Пианиста,
потом на Женевьеву.
– Я, собственно, с чем пришел...
Девушка изогнула бровь.
Рене покосился на Бомбу:
– Зузан в теме. От него, вернее, тема и пошла. Я-то так, мимо
проходил в нужное время.
– Тебе виднее, – тряхнула Жен волосами и принялась за сыр,
нарезанный прозрачными ломтиками.
– Ты все бережёшь фигуру? – толкнул ее локтем Дофин.
– Кто много весит, того верёвки не держат. А кого верёвки не
держат, того закапывают глубоко!
– Это тебе говорил твой отец? – хохотнул Пианист. – Что-то я не
припомню!
– Нет, если бы мой почтенный papа́ узнал, чем я занимаюсь, он бы
разломал мне о голову свой бубен.