— Обеспечьте выполнение. Какие силы потребны, просите
эконома.
Селянин не готов к такому повороту. Видать, они только попугать
меня хотели — где мне за месяц-другой взять три десятка семей? А
пустая земля дохода не даёт. Но мне такой расход не критичен.
— На освободившиеся участки новых арендаторов из крестьян не
искать. Им тоже обидно будет. Селить только отставников из нашего
полка, как покойница-герцогиня велела. — Вздох, взгляд в потолок. —
Святая женщина! А кандидатуры согласовывать со старостой...
Представьтесь, унтер-офицер!
— Яронин Хромой, ваше высокоблагородие!
— Со старостой Яронином Хромым. В первый год с новых арендаторов
арендной платы не брать вовсе. Второй и третий годы — половину
положенного. С четвёртого брать, как со всех.
Условия для новых арендаторов очень хорошие, но и мне ветераны
полезны. После принятия решения разговариваю с Яронином. Тот горд
новым званием старосты. Моё решение считает полностью справедливым
— офицер родного полка, я же хожу в простом офицерском мундире
Горно-Пехотного Зеленоземского, — разве пойдёт против своих же
солдат? Да ни в жизнь! Опять же мы кровь проливали, нам облегчение
после службы положено. А эти сиволапые не служили, а солдатских
привилегий требуют. В морду им надо дать, а не желудей. Дукат от
меня принимает с достоинством, и, чувствую, золотой ему совсем не
противен.
Бывший староста мнётся, но я на него внимания не обращаю. Он с
товарищами уже отрезанный ломоть. Слышу, кто-то из присутствующих
бормочет: «Крутёхонек!» Но, думаю, я поступил правильно — из
предложенных трёх вариантов выбрал один. Не ругался, не угрожал, не
торговался. Другое дело, что тридцать семей должны будут поискать
себе хозяев. Участки освобождаются редко. Условия у каждого хозяина
свои, а времени найти подходящие земли не так много. Уход одинаково
плох и хозяину, и арендатору. Но я могу переждать, а вот они едва
ли.