Этот случай муссировался на ТВ, но до
сегодняшнего дня я ничего о нём не знал. Я всё же не настолько
мёртв, чтобы смотреть телевизор.
Ну и самое главное. Официантка (всё
та же Мария Громыш) клялась, что прежде, чем Зинаида Львовна стала
«чудить», снаружи плакал младенец. Громыш вышла посмотреть, что за
горе-мамаша не может успокоить дитя, но никого не увидела — ни
«дитя», ни мамашу. А младенец всё равно плакал. О том плаче Громыш
сказала на допросе, а Ломзин внёс это в протокол. Спустя месяц, в
ноябре, он вновь столкнётся с тем плачем.
Итак, ноябрь.
Вопрос на засыпку: а вы в курсе, где
моются бомжи?
Я вот узнал это, бродя ночью по
скверу (у призраков времени с избытком, и особенно по ночам). Дело
было летом. Иду я — и вдруг вижу: в фонтане голый мужик стирает
трусы. Зрелище было ещё то... Я с тех пор содрогаюсь при виде
плескающихся в фонтанах детей.
Вспомнил я это потому, что речь
сейчас пойдёт о бомжах. В нашей истории их двое — Гриша с Костяном.
В своей «добездомной» жизни первый был Григорием Ивановичем, второй
— Константином Петровичем... или просто Костей, потому что
Константином Петровичем он вряд ли успел побыть до того, как в
двадцать два сел за разбой. Выйдя на свободу, родным он оказался не
нужен: мать с сестрой, алкоголички со стажем, дома его уже не
ждали. Одно время ходил Костя по инстанциям, прося комнату в
общежитии, но так не до чего и не доходился, а приютивший его
реабилитационный центр ему быстро наскучил: не привык Костя к
трезвой жизни... такой жизни ему и на нарах хватило. Так что вскоре
он оказался на улице, где вожделенная бутылка — друг юности и
загубленного матерью детства — вновь обрела статус друга.
Что же до Гриши, то он Григорием
Ивановичем побыл ровно до того дня, как связался с хорошими людьми.
Хорошие люди поделились хорошей идеей: открыть точку на рынке. И
даже вызвались одолжить денег. «Доход — от трёхсот штук в месяц», —
уверяли хорошие люди. Но ни за месяц, ни за два, ни за пять
хвалёный бизнес ничего не принёс. Грише бы всё свернуть, распродав
остатки бытовой химии, которой он торговал, но он стал искать новое
место — мол, на прежнем проходимость плохая. А тут ещё жена подала
на развод, а хорошие люди «предъявили счета». В итоге квартира при
разводе досталась жене, а всё то, что у него ещё было, Гриша отдал
в уплату долга.