- Ха! Так изобрети, кто тебе не дает. Ты вон умный, с тобой сам
Миль советуется, - Петр ехидно взглянул на Сашку.
- Ага, изобрети! Как будто это так просто, - Александр обиженно
хлюпнул носом. – Ну, вот зачем мне эта школа, а? А ведь еще
курсантов учить надо будет. Когда я этим всем заниматься буду?
- Раз товарищ Сталин считает, что так надо, значит оно
действительно надо. А с нами ты же не каждый день заниматься
будешь, да и возить тебя на аэродром будут, как большого
начальника.
- Угу, очень большого. Баловство это все. Надо нормальную школу.
И тренажеры нужны здесь, а не там, только не получится их
перетащить. Да, вообще, много чего нужно, а я тут, как
первоклассник прописи осваиваю.
- Ну, так все будет. Михаил Леонтьевич сказал же, что вопрос
решен на самом высоком уровне. Вон даже КБ его обратно в Москву
возвращают. Целых два вертолетных конструкторских бюро будет.
Значит и вертолеты будут, и пилоты, и школа для них. И курсантов
наверняка самых лучших дадут, - Петр прямо искрился оптимизмом.
- Ну, это вряд ли. Летчики сейчас нужны на фронте, а вертолеты
это на далекую перспективу. Ладно, поживем, увидим. Ты на поезд не
опоздаешь?
- Успею, - Никифоров махнул рукой, - до вокзала не далеко,
доберусь быстро.
- Я тебя провожать не пойду, еще потренироваться хочу, чтоб уж
совсем олухом неумелым не выглядеть.
- Что я, девица, чтоб меня провожать, сам доберусь, а ты
занимайся, удачи тебе, ученик - Петр хихикнул, - и не трясись ты
так, нормально все будет. Мы вон с тобой, как немцев причесали на
Березине, там не боялся, а здесь трясешься.
- Так то там…
- А то тут, - Никифоров заразительно рассмеялся, Сашка заржал
вслед за ним, все-таки хороший парень Петр, настоящий друг.
Настроение у Петра было преотличнейшим, и на это имелись свои
причины. Три дня прошло с тех пор, как они вернулись в Москву. На
следующий день по возвращению они отметились в управлении кадрами
на Лубянке, где получили отпускные билеты. Оказывается, им обоим
был предоставлен отпуск: Петру по ранению, а Сашке на обустройство.
Что для Петра было очень приятной неожиданностью, отпуска в 1941
году давали не просто неохотно, а практически никогда. Теперь вот
Никифоров собирался домой, в Тамбов, а Александр учился писать
перьевой ручкой.
У Сашки только-только начало получаться, он даже представить
себе не мог, насколько сложным окажется это дело. Но парень был
настойчивый и упрямый и все-таки добился того, что чернила не
оставляли кляксы, буквы не расползались пятнами, а перо не рвало
бумагу. Конечно, получалось у него не так споро, как у людей из
этого времени, но, по крайней мере, он уже не чувствовал себя
совсем ни к чему не приспособленным, а руку со временем набьет. А
еще напрягала сама необходимость идти в школу. Он не понимал, зачем
ему это нужно, как там себя вести. Чем сейчас живут его ровесники,
чем увлекаются, как разговаривают. Может для того, чтобы Сашка это
узнал и понял, Сталин и принял такое решение, отправить его в
школу? Наверное, все обстоит именно так. А значит, придется
стараться, встраиваться в новую и неизвестную для него жизнь. Ведь
приказы командования Александр с детства привык исполнять, а
решение Иосифа Виссарионовича было именно в форме приказа. Хотя,
Сашке было бы гораздо проще остаться в армейском коллективе на
аэродроме в Кубинке, где базировались вертолеты. Там все было
привычное и родное, да и многих людей из БАО и полка он уже знал,
познакомились во время передислокации техники. С летчиками из
прикрытия так вообще сложились вполне дружеские отношения, не
смотря на разницу в возрасте.