— Мне кажется, Рон на тебя плохо
влияет, – спокойным тоном констатировала она.
— А при чём тут он? – озадачился
предполагаемый объект плохого влияния.
— При том, что ты уже год живёшь в
школе волшебства и учишься этому самому волшебству, включая
посещение библиотеки. И при том, что ты знаешь, что за тобой могут
охотиться недобитки того, кто оставил на твоём лбу свою метку, и
сам их бестелесный хозяин. Я про Волан-де-Морта, если ты не понял.
– Гермиона уже откровенно была зла. – И ты не учишься изо всех сил,
не тренируешься в заклинаниях, не занимаешься улучшением физической
формы – ты просто страдаешь фигнёй с Роном, стараясь как можно
больше передрать эссе у своей подруги Гермионы. Я всё верно
сказала?
Гарри отвёл взгляд в смущении.
— Не слышу, Гарри!
— Ну, да, – промямлил он.
— Громче, Гарри. Я не слышу.
— Да, ты права! Довольна?! –
разозлился мальчик. – К чему ты ведёшь?
— К тому, мой маленький неразумный
друг, что ты за прошедший учебный год так и не смог узнать этот
новый для себя мир. Ты не знаешь, как нужно себя вести среди круга,
к которому принадлежишь по рождению, ты так и не выяснил, кто был
среди тех, с кем сражались твои родители. Ты не узнавал об их
завещании, и есть ли оно вообще. Ты не искал своих родственников.
Ты не пытался узнать, почему тебя подбросили, и кто именно, твоей
тёте-маггле, хотя тут маги все друг другу та или иная родня. И,
наконец, ты так и не узнал, как маги разрешают подобные ситуации,
когда требуется привести доказательства без материальных
свидетельств.
Израсходовав весь воздух, Гермиона
замолчала, переводя дух.
— А что касается доказательств, то
перед тем, как ты недавно лишился тут чувств, я применила на тебе
заклинание «Легилименс», и прочитала с его помощью твои
воспоминания. И поэтому я могу рассказать тебе что угодно из того,
что ты сам знаешь.
Закончив читать мораль, Гермиона
слегка поёрзала в кресле, занимая более удобное положение, чтобы
было приятнее наблюдать за произведённым её словами эффектом. А
оный был заметен с первого взгляда, судя по отсутствующему
выражению лица Поттера, и прочему недостатку шевеления.
— Знаешь, теперь верю, что ты
настоящая Гермиона, – отвис спустя пару минут Гарри. – Только ты
способна парой предложений сделать так, чтобы мне стало стыдно, и я
почувствовал себя идиотом.