Я молод! Я здоров! И все помню! Все мои знания, весь мой опыт,
«сын ошибок трудных» - всё это богатство крепко сидит в моей
голове, волосы на которой начнут редеть еще очень не скоро.
«Чего тебе надо, балда? – выговариваю я себе. - Что ты хмуришь
брови и опускаешь плечи под гнетом проблем? Да тебе всего
пятнадцать лет и одиннадцать месяцев! Понимаешь, ты, чучело
иновременное? Пятнадцать!»
Я тихо рассмеялся и вскочил с дивана. Нечего высиживать! Даешь
новую жизнь! USSR - FOREVER!
Из прихожей долетел громкий голос Насти, она с кем-то болтала по
телефону. Услыхав: «Да, приехал! Ага!», я фыркнул – включилось
«сарафанное радио»!
Переодевшись в мягкие трикушники и подцепив пальцами ног
поношенные тапки, расслабленно отправился в ванную. На стройке мы
каждый день коллективно мылись в душевой, сколоченной из досок, а
раз в неделю парились в бане, но все эти прелести жизни не
сравнятся с единоличным погружением в горячую воду, когда она с
шумом брызжет о бортик ванны и медленно поднимается, затапливая
твое тело, отбирая у него вес. Рела-акс…
Критически оглядев себя в зеркале, усмехнулся – снизу и сверху
загорел, а посередке – «всех румяней и белее». Шлепнул по животу –
«кубиков» пока не видать, но хоть плоский…
Искупавшись, обтеревшись до скрипа, я помыл ванну, заодно
обсыхая, после чего оделся.
Вовремя. Клацнул замок, и сразу послышался папин голос:
- А чьи это? Так-так-так! В семье пополнение!
- Это Мишенька вернулся! – похвасталась Настя.
Я улыбнулся с нежностью. Наверное, впервые в жизни сестренка
назвала меня Мишенькой.
Собравшись с духом, покидаю совмещенный санузел, предстаю перед
отцом - и не понять, то ли после ванной озноб пробирает, то ли это
нервное. Папа смотрел на меня, склонив голову к плечу, и улыбался.
Я отвык видеть его таким – молодым, здоровым, в самом расцвете сил.
Отец весьма фотогеничен, а когда надевает свой костюм, то может
прикинуться хоть модным режиссером, хоть дипломатом – ему поверят.
Но на работу или в баню он ходит в своей любимой гимнастерке и в
болгарских джинсах «Рила».
- Вернулся, блудный сын! – довольно сказал папа.
- Весь тут, - развел я руками.
- Давно приехал?
- Да только что, полчаса не прошло.
Отец неловко обнял меня, обдавая запахом распаренных
веников.
- Ну, как тебе отряд? – преувеличено-оживленно спросил он, будто
стесняясь проявления чувств.