На минутку зависла тишина.
- Большое спасибо за консультацию, Алексей Петрович, - вежливо
сказал Андропов, шлепнув ладонями по столу. - Простите, что
отвлекли от дел.
- Да что вы! – воскликнул профессор. – Это вам спасибо!
- Нам-то за что? – улыбнулся Юрий Владимирович.
- За чай! Ну-у… - ученый встал и затоптался, словно не будучи
уверен, что его отпускают. – До свиданья!
- До свидания, Алексей Петрович. И большая просьба – не
болтать.
- Конечно, конечно!
Консультант вышел, тихонько прикрыв дверь за собой, а
председатель КГБ оглядел товарищей.
- Мысли есть?
- Все эти пророки с ясновидцами для меня так же реальны, как
Баба-Яга и Кощей Бессмертный, - негромко проговорил Игорь
Елисеевич, вертя в пальцах ручку.
- Да уж! – хмыкнул Борис Семенович. – Такую тему разрабатывать
надо лишь в детском возрасте! А вы помните, что Алон показал на
допросе? Миха ему сгоряча назвал точное число ядерных зарядов у
армии Израиля, характеристики ракет «Иерихон-1» и местоположение
ракетных баз…
- И что? – прищурился Андропов.
Иванов флегматично пожал плечами, вычленяя главное:
- Просто я подумал, что мы ныне неплохо осведомлены о том, что
творилось в Лос-Аламосе лет двадцать назад, сколько тогда у
американцев было атомных бомб и какие наши города эти придурки
хотели разбомбить…
- А двадцать лет спустя, - подхватил Синицын, - перестанет быть
тайной ядерный проект Израиля!
Все трое переглянулись, и председатель КГБ медленно
проговорил:
- Я знаю, какая версия вам нравится больше прочих, но отработать
надо все, даже самые дурацкие. Пока что я не докладывал об операции
«Хилер» наверх, и знают о ней немногие. Даже в Комитете партийного
контроля еще ни о чем не пронюхали. Вам я доверяю больше других,
товарищи, знаю, что не подведете. – Помолчав, посмотрев на
подтянувшихся Иванова с Синицыным, он жестко закончил: -
Работаем!
Понедельник, 6 января 1975 года, день
Москва, ВДНХ
Прохаживаясь по Центральному павильону в расстегнутой куртке,
чтобы всем было видно, я получал удовольствие… хоть и краснел со
стыда. На моем пиджаке тускло отсвечивал знак «Лауреат НТТМ», а
рядом ярко сияла золотая медаль «За успехи в народном хозяйстве
СССР». Правда, на обороте гравер вывел «Юный участник ВДНХ», и
муаровая ленточка была не красной, а синей, но почета с респектом я
огреб, как взрослый. Именно славы и стыдился – щеки мои горели, а
уши пылали. Хорошо еще, под шапочкой их не видно, а то алели бы,
как надранные…