Ага… Выдан Наталье Фраинд. Прописана… Родилась… Так… Ей двадцать
три. Бедолага…
- Чего ты хочешь? – устало спросила девушка, оставшись в длинной
мятой юбке и полуверчике, выгодно обтягивавшем фигуру. Сложив руки
под грудью, Наталья стояла в дверях на кухню, изогнув бедро и
привалившись боком и головой к косяку. Она привставала на цыпочки,
чтобы меньше касаться холодного пола. Тапки лежали рядом, но
девушка их не видела.
- Хочу вылечить твои глазки, - ровным голосом сказал я. – Ну-ка…
- присев и взявшись за тонкую щиколотку, я приподнял девичью ножку.
Фраинд вздрогнула, но подчинилась, а я, в позе принца, примерил ей
мягкие тапочки с меховой опушкой, ворча по-стариковски: - Всю
квартиру выстудила…
- Ты… врач? – спросила Наталья с недоверием.
- Знахарь, - буркнул я.
Иногда меня покусывала совесть – дескать, ты же можешь исцелять,
так давай, иди в народ! Вот только излечить всех страждущих – это
непосильная задача даже для целой бригады целителей, хоть бы они
все не уступали Христу.
Калек, прикованных к постели, изувеченных недугом – превеликое
множество. Легко утонуть и потеряться в этой бездне мучений и горя!
Да и не хочу я лечить! Не виноват я, что мне по наследству достался
редчайший дар. Другие у меня цели, и желания другие.
Вот только пройти мимо чужого несчастья не всегда удается, а
Наташу мне просто жалко. Самого приводит в содрогание жуткая
перспектива ослепнуть! Но одно условие надо соблюсти - пусть я
останусь для «Натальи Львовны Фраинд» неизвестной величиной…
- Давай, садись в кресло, - распорядился я тоном властного
превосходства, и девушка, вздохнув, подчинилась. – Руки на
подлокотники, голову на спинку. Расслабься…
Сейчас Наталья ощущалась очень четко. Она не верила, что я смогу
ей помочь – надежда умерла давно. Девушка просто общалась, устав от
долгого одиночества и, коли уж я затеял какую-то странную игру, то
пускай, поиграем…
Я пригладил наташины волосы, и накрыл ладонями ее глаза. Меня
сбивала с мысли волнующая ложбинка, открывавшаяся в зоне декольте,
и я с огорчением зажмурился. Сосредоточился. Напрягся.
- Какие у тебя ладони горячие… - пробормотала Фраинд. –
Печет…
- Это хорошо… - глухо сказал я.
Минута за минутой я подпитывал энергией увядший зрительный нерв,
тормошил девичий организм по-всякому – ускорял обмен веществ, будил
скрытые резервы, умножал и возводил в степень регенерацию
тканей.