- Да-а… - медленно выговорил папа, глядя на меня. – А я, помню,
удивлялся еще – как же это, думаю, мой дитенок микроЭВМ сообразит?
Не понимал просто, а теперь, кажется, дотумкал: ты вырос, сына!
- Какой наблюдательный! – рассмеялась мама.
- Да нет, правда – Мишка излагает свои собственные суждения!
- Это я еще поскромничал! – ухмыльнулся я. – Выдал версию,
адаптированную для родителей!
Часы показали ровно одиннадцать, когда я, наконец, закончил с
прогой и ввел ее в «Коминтерн». Осталось собрать небольшую схемку
на транзисторах, и преобразователь голоса готов. Завтра, завтра,
все завтра!
Довольно стеная, я завалился спать.
[1] Е.И.Шмидт – лечащий врач
М.А.Суслова.
Глава 5.
Пятница 14 февраля 1975 года, раннее утро
Тель-Авив, Керем-Ха-Тейманим
Под утро прошел дождь, и сразу похолодало до плюс восемнадцати.
Рехевам Алон зябко поежился, плотней запахивая накинутую на плечи
куртку – по старой памяти он называл ее телогрейкой.
Зато небо прояснилось, распахивая лазурный купол надо всею
Землей Обетованной. Омытая моросью зелень во внутреннем дворике
глянцево блестела, словно не настоящая. Жесткие фигурные листья
даже не шелестели, трепеща, под ветром - они едва колыхались, как
будто их и впрямь наштамповали из пластмассы. Тропики…
Алон вздохнул. На старости лет он все чаще вспоминал давно
покинутую родину. На память приходили вещи, невозможные здесь, на
краю пустыни.
Утренняя трава в росе – ах, как сверкают и переливаются россыпи
жидких стразов, пригибая стебельки…
Кадушка с водой, тронутой первым морозцем – пальцы легко
проламывают тонкий, хрупкий ледок, окунаясь в студеную влагу,
набежавшую с крыши в последний осенний дождь…
Затейливые узоры на замерзшем окне – солнечные лучи просвечивают
насквозь внеземные цветы инея, искорками вспыхивают, скользя по
ледяному, словно засахаренному стеклу, и нужно надышать проталинку,
чтобы глянуть на улицу…
Старик досадливо поморщился. Поздно думать о давно минувшем,
путь назад отрезан – твой дом здесь, Рехавам Алон, благослови тебя
Всевышний…
Шаркая разношенными кавушами, в крытую галерею выбралась Яэль,
заспанная и растрепанная, укутанная в верблюжье одеяло.
- Доброе утро, де-е-едушка… - пробормотала она, зевая.
- Доброе, - согласился Алон. – А ты чего не спишь? Рано еще.
- А я сейчас похожу, устану, замерзну – и в постель!