«Та-ак… Заднюю стойку срежем до основанья, а затем… мы наш, мы
новый кузовок приделаем… Бамперы чинить – только голову себе
морочить…»
Слеплю пластмассовые, как немцы предлагали «отапгрейдить»
жигулевскую «шестерку». Со стеклопластиком я работал в девяностых,
выделывал из него доски для сёрфинга. Справлюсь…
- Ну, кузов – это пустяки, - проговорил Вайткус, вторя моим
мыслям.
С визгом и скрежетом подняв мятый капот, он осмотрел пыльный
двигатель.
- М-да… То, что радиатор продавлен, это пустяки. Сообразим
что-нибудь. И аккумулятор надо новый ставить, старый наверняка
сдох…
- Арсений Ромуальдович! А от сейфа ключ есть? Там «болгарка»
должна лежать…
- Был. А, вот…
С лязгом отперев старый облупленный сейф, я вытащил на свет
новенькую шлифмашинку. Вайткус тихонько рассмеялся.
- Верю, - сказал он, - что ты поставишь на колеса этот
металлолом!
- Да куда он денется! – фыркнул я, разматывая провод. - Главное,
я хочу не просто отремонтировать «Ижа», а так его обновить, чтобы у
спецов глаза на лоб полезли! И электронный впрыск сюда воткну
вместо карбюратора, и электронное зажигание, и даже
электроподъемники для стекол установлю!
- Гидроусилитель бы еще, - подхватил начальник НТТМ, - замки
поменять обязательно… И круиз-контроль для полного счастья!
- Сделаем! – я включил верезжащий инструмент, и абразивный диск
жадно въелся в искореженный металл.
Двумя часами позже
Первомайск, улица Киевская
«Бес» выполнил все указания в точности – ровно в пятнадцать
ноль-ноль положил свою записку-отчет в указанную ячейку на вокзале
и покинул камеру хранения, изо всех сил стараясь не оглядываться,
не высматривать «наружку». Ему даже в голову не пришло подозревать
суетливую старушенцию, хлопотавшую рядом, в маленьком зале
ожидания. Бабка в ужасном пальто, замотанная в яркий платок,
суетилась, беспокойно переставляя с места на место пухлый чемодан и
большую потертую сумку, копалась, пересчитывая мелочь в кошельке,
охала, бесконечно проверяя, на месте ли билет… Несерьезная
бабуся.
Полчаса спустя старушка, чью роль блестяще отыграла Наташа
Верченко, доложила, что человек, схожий с приметами Степана
Вакарчука, изъял послание Бессмертнова, ознакомился с ним – и
оставил в ячейке пятьдесят рублей.
Машина закрутилась, пришла в движение. Слабые токи разбежались
по проводам, отзываясь телефонными звонками в Николаеве, Киеве и
Москве. Множество людей шерстило трудовые книжки и личные дела,
задавало наводящие вопросы и получало уклончивые ответы. Информация
по «дяде Степе» копилась быстро, обещая сделать тощую папку
пухлой.