Успокоенно кивнув, я повернул к дому родному – и припустил
бегом.
Дом встретил меня размеренным бытом, теплом и ладом. Мама
возилась на кухне, Настя устроилась там же и делала уроки, а папа
оккупировал диван в зале, читая свои любимые газеты-толстушки.
Опустив «Неделю», он добродушно оскалился.
- Привет ударникам труда! Кататься скоро будем?
- Еще немного, еще чуть-чуть… - прокряхтел я, стаскивая ботинки.
– Уф-ф! Запарился…
Болезненное нетерпение подгоняло меня, я будто бы все еще бежал,
торопился жить. Приходилось то и дело осаживать вечно спешащую
натуру, поступая ей назло, хотя подчас и против своих желаний.
Повертевшись под душем, я вытерся насухо и переоделся в чистое.
Со всеми вместе, сдерживая невнятные порывы, налопался жарким, да с
маринованными помидорчиками, и лишь затем вскрыл бандероль. В
коробке лежали десять дискет и дисковод!
ГМД очень походили на те, с какими я привык иметь дело в 90-х –
черные пластмассовые квадратики с наклейкой калининского
«Центрпрограммсистем».
- Живем! – мурлыкнул я плотоядно.
Повертелся вокруг микроЭВМ и понял, что апгрейд требует жертв. С
помощью дрели, лобзика и энергичных выражений я выпилил в
полированном деревянном корпусе системника прямоугольное отверстие,
впихнул в него НГМД и закрепил саморезами.
Расслышав знакомую мелодию Андре Поппа - «Манчестер и
Ливерпуль», удивился – рано ж еще! Наше Центральное телевидение, не
заморачиваясь всякими «копирайтами», озвучило этим прекрасным
мотивом прогноз погоды, что шел под конец программы «Время». Так
еще и девяти нет…
- Балбес! – поставил я себе диагноз, привставая – и добавляя
громкости радио. Это же Магомаев, «Песня
прощения»![1]
- Я тебя могу простить, - потек немного слащавый, но мощный
баритон, - как будто птицу в небо отпустить. Я тебя хочу простить –
сегодня раз и навсегда. «Я люблю!» - сказала ты, - и в небе
загорелись две звезды. Я прощу, а вдруг они простить не смогут
никогда…
Сложное испытал ощущение… Ностальгию по будущему. Музыка старины
Поппа, щемящая, немного задумчивая и чуточку печальная, обязательно
в исполнении оркестра Франка Пурселя, была моим любимым рингтоном.
Помню, порой специально не отвечал сразу на звонок по сотовому,
чтобы ноты тянулись подольше. Эта мелодия очень точно ложилась на
мой характер, наигрывалась в лад с самыми потаенными струнками
души. Я потому и бросил смотреть «Время» после
горбачевско-ельцинской контрреволюции, что в Останкино лишили
прогноз погоды привычного саундтрека. Меня это злило! Ленинград
переименовали? Ладно. Президент стесняется подниматься на трибуну
Мавзолея? Ладно! А музыкальная заставка вам чем помешала?