Я же наглел сознательно. Мне бояться
нечего, в отличие от замершей в ожидании очереди. Легенда у меня,
усилиями Моисея Яковлевича (я в нем уверен), чиста, как слезы
ребенка, а личный счет пока пуст, как холодильник бедного студента.
С собой даже «коллекционных» монет из драгметаллов нет, которые
выполняют функцию нелегальной налички.
И мне сейчас, если честно, даже
выгодно, если офицер попробует меня остановить и стрясти лишнюю
пачку кредитов. Потому что попытка выманить взятку визовым офицером
может помочь в будущем. Ведь в нашем деле, как известно, мелочей не
бывает, а лишний крючок никогда не помешает. Остров маленький, все
друг друга внутри полоски берега знают.
Мой айди еще раз крутанулся в пальцах
визового офицера, а после он прокатал карточку через терминал. Взяв
из ящика небольшой футляр, привратник обетованной земли со щелчком
положил его передо мной, так что я сразу заметил эмблему RODZ –
Register Office for District Zanzibar, службы регистрации дистрикта
Занзибар, которая здесь занималась всем тем, чем занималась Служба
социальной адаптации в Высоком Граде: следила за гражданами и
негражданами, контролируя их социальный рейтинг.
Внутри футляра были очки с
дополненной реальностью, которые помогут мне ориентироваться в этом
загруженном информацией мире. Очки, которые только что визовый
офицер настроил на меня через айди.
– Welcome to the Protectorate
Tanganyika, Драго Младикс, – возвращая мне айди с заметным зеленым
квадратом в нижнем углу – активированным запросом на временную
визу, произнес привратник земли обетованной. Его маслянистые, чуть
навыкате глаза глянули на меня неприязненно: он чувствовал, что
упускает, возможно, хорошие деньги. Но и рисковать не желал – чуйка
на неприятности, видимо, сработала.
– Сэнк ю вери мач, – широко улыбнулся
я.
«Арчибальд Крауч мл.», – мельком
бросил я взгляд на его беджик, запомнил, а после потерял всякий
интерес. Забрав футляр с очками и свою карту айди, одновременно
работающую как паспорт, виза и кошелек, двинулся к выходу из зоны
осмотра и визового контроля.
Когда вышел в холл терминала, даже
остановился, обозревая обстановку. Несмотря на наличие немалого
числа роботов-уборщиков, «нижние» помещения терминала воздушной
гавани выглядели… не то что грязными, скорее неопрятными. При общем
чистом и относительно ухоженном виде нижнего уровня я невольно
обращал внимание на многочисленные детали того, что нахожусь в зоне
для неграждан. Которые здесь были унтерменшами вне зависимости от
цвета кожи. Единственное отличие, что черных неграждан здесь больше
называли не унтерменшами, а зимбабунами, но делали это в целом без
расовой сегрегации – и белых, и черных, и всех других цветов
неграждан высокие сословия презирали одинаково небрежно.