— Ты загадка,
Роран... — прошептала та, ловя себя на мысли, что она нервно дышит,
представляя, как тот ее грубо раздевает. Она тут же испуганно
выключила мобильник, стараясь отдернуть себя от похотливых мыслей,
но вино давало ей свободу мысли, поэтому, не удержавшись, она
закрыла глаза и представила, как парень тем же голосом говорит ей:
«Кури...»
«Та-ак, Мари,
хватит уже, он твой ученик... возьми себя в руки!»
Но рука сама
потянулась к мобильнику и включила уже другую запись. Годичной
давности. Это ей скинула учительница по японскому языку.
— Я люблю вас,
Мэзуми-сан!— вскинул худыми
руками Роран и встал на колени. В аудитории не было никого, но
ребята успели заснять все с небольшой щели, приоткрыв немного
дверь. — Будьте моей вайфу!
— Ты сдурел, Хатано?!— замахнулась указкой учительница. —
Еще раз будешь тереться около моего подъезда, и мой муж тебя не
пожалеет!
— Я умру за вас, Мэзуми-сан, моя
будущая вайфу! — писклявым противным голосом говорил Роран
серьезно. Даже сложно верилось, что оба видеофрагмента записывали
одного и того же человека.- А я спрошу у вашего мужа вашей
руки, буду вам ноги целовать, уверен, что...
— Фу... — тут же выключила фрагмент
Мира, поморщившись от противности голоса и поведения Рорана. Потом
снова включила первый фрагмент с камер видеонаблюдения и снова
умильнулась. Сердце забилось чаще.
— Ты уже погиб,
парень...— как же он это
делает одним лишь тембром голоса. Ровным, спокойным и
хладнокровным. — Погиб ментально...
— Вот так
разница... — вздохнула Мари. — Может, я была слишком растеряна,
чтобы сказать ему «да»? — задумалась Мари, включив фронтальную
камеру и взглянув на свое лицо. — И не такая уж я и
взрослая...
***
На улице продолжал моросить грибной дождь. Луна лишь еле заметно
просвечивала сквозь густые облака, поэтому улицы освещали только
дорожные фонари. Арчибальд все еще лежал на мокрой траве, не
выказывая признаков жизни.
Старик умер, так и не выдав моих координат, хоть и знаком был со
мной не больше месяца. Таких вояк старой закалки я более чем
уважал. Несмотря на всю ущербность нынешней жизни, внутри он
остался тем военным, которым был в молодости.
«Эх, старик... не был никому особо нужен... как появился я, так
спустя пару недель и порешали...»
Мы с Амори долго смотрели друг другу в глаза, пытаясь понять
силу характера. Честно, мне давно было все понятно, просто хотелось
контратаковать, но, к сожалению, ему этого хотелось больше, поэтому
нужно было начинать первому мне. Один из самых явных признаков силы
— взгляд. Если противник начинает метаться, волноваться и
переживать, его слабость в мгновение становится очевидной и
понятной. А он как раз все это и выражал.