Такого я ещё не видел! Прямо перед
дверью на стуле сидит Эдик. Сказать, что он пьяный, это ничего не
сказать – буквально вдрызг. Я ещё тогда удивился, как он со стула
не свалился. Я ему: – Эдуард Леопольдович, вам домой нужно идти,
уже поздно. Смотрю, а он в носках, ботинки рядом со стулом стоят.
Говорю ему: – обуйтесь только, босиком же не пойдёте. А он смотрит
на меня так жалостливо и с обидой показывает кожаный чехол от
очков. Мол, не налезает и тут же пытается безуспешно ногу в него
засунуть.
Сергей испугался за стёкла, так они
ещё не дребезжали. В вестибюль заглянули испуганные две уборщицы,
сидевшие в гардеробе с дежурной и выскочившие на взрыв хохота.
– Митрич, тебе бы книжки писать, –
утирая слёзы, сказал хормейстер Васильков.
– Лучше выступать со сцены, как
Штепсель и Тарапунька, – предложил свой вариант нынешний худрук
Аристарх Валерьевич Запольский.
– Их двое, а он один, – возразил
худруку баянист Козлов и взмолился: – Митрич, а дальше то, что
было?!
– Так ничего и не было. Как раз к
тому времени, как я, намучившись, спустил его в вестибюль, жена
Эдика уже колотила в двери. Передал из рук в руки.
– Как передал?
– Как-как – нежно! Сильная женщина, –
уважительно отозвался о ней вахтёр. Ну, всё мужики, – Митрич
посмотрел на часы, – концерт окончен. Занавес, как говорится. Не то
директор мне выговор влепит за подрыв трудовой дисциплины.
Посмеиваясь, сотрудники начали
расходиться по своим рабочим местам.
– Комсорг, задержись! – окликнул
Митрич Сергея, уже направившегося к ведущей в подвал лестнице.
– Слушай, Сергей, тут такое дело,.. –
вахтёр задумался, словно раздумывая, говорить или не говорить, а
после продолжил:
– Я знаю, что ты в армии не в
хозвзводе служил, – перешёл на шёпот Иван Дмитриевич. – У нас
начала твориться какая-то ерунда. Давеча подвал обходил, а я, как
ты знаешь, служил в батальонной разведке, к немцам в тыл ходил. Так
вот у меня прямо мурашки по телу забегали. Из твоей мастерской
подозрительные звуки доносились. Я поначалу решил, что ты там с
подружкой своей… Ну, ты понял.
– Ты, чё, Митрич!
– Да, ладно, Сергей, не кипятись! Я
сам в молодости шубутной был. Но тебе я верю. Уточнил на всякий
случай. Так вот, между лопаток пот холодный струйкой стёк. А на
войне я не трусил. Ты же знаешь, что в войну здесь располагалась
вспомогательная полиция?