– Странное? – усмехнулся столяр. –
Ну, комсорг, ты меня удивляешь! Двойка тебе, Серёга! Надо
посоветовать выгнать тебя из комсомола, – старший товарищ не
удержался, чтобы ни подколоть комсорга.
– Ким, это «коммунистический
интернационал молодёжи»! – родители мои из коммунаров, молодые
были, восторженные. Решили назвать меня в честь комсомола. Мне
нравится. Гораздо лучше, чем Даздраперма.
– Чего?! – Сергей едва не
поперхнулся.
– Женское имя. Сокращённо от лозунга
– «Да здравствует первое мая».
– Свят, свят,.. – едва не
перекрестился неверующий комсорг.
– Не революционно размышляете,
молодой человек! Но я согласен с тобой. Я конечно понимаю
коммунистическую восторженность многих молодых родителей того
времени, но в любом вопросе должна присутствовать мера. А вместо
Кима, я уже и не помню, кто и когда, назвали меня Кимычем.
Обращение быстро прижилось и теперь повсеместно так и зовут. Кто
меня не знает, думает, что это отчество.
– Спасибо за погружение в
историческое революционное время, – улыбнулся Сергей и снял с
крючка куртку.
– Я побежал. Так, а куда я шапку
кинул? А, вот она. Панно за меня никто не вырежет. И так сроки
поджимают. Директор говорил, что звонил Колесов, интересовался.
– Ха! Он пусть сначала строителей
подгонит. Я на днях заходил в кафе, они ещё к отделочным работам не
приступали.
Сергей нахмурился – первый раз за всё
время заел замок. Поелозил ключом в скважине туда-сюда и пробуя его
провернуть. Лишь с третьей попытки удалось, механизм щёлкнул и
дверь отворилась. Вошёл внутрь и включив освещение, вспомнил
опасения Митрича. На первый взгляд в просторной мастерской ничего
не тронуто, каждая вещь, насколько он помнил, на своём месте.
Готовое центральное панно стояло у стены, пол засыпан стружкой и
опилками, после опиловки и подрезки контура бокового панно. Сама
боковина лежала, на стоящем посередине помещения широком столярном
верстаке. Сергей специально оттянул его от стены, чтобы удобно было
работать, подойдя к склеенному щиту с любой стороны. Уборщиц в
мастерскую он не пускал, предпочитал сам после себя всё убирать.
Вчера устал и поленился вымести. Сегодня за раз всё приберёт в
конце дня. Стены увешаны рекламными плакатами художественных
фильмов. Один из них оказался снизу отклеен и слегка шевелился от
потока воздуха, возникающего при движении Сергея по мастерской. Но
на тот момент хозяин мастерской внимания не обратил. От ещё
дореволюционных времён в наследство осталась торцовая стена с
капитально установленными массивными полками-стеллажами из
потемневших толстых дубовых вертикальных брусов и таких же досок.
Ни у кого не поднялась рука демонтировать столь удобные и прочные
стеллажи. У Сергея там хранились многочисленные банки с красками,
растворителями, лежали трубки свёрнутого ватмана с эскизами прежних
работ и ещё много необходимых и полезных в его работе вещей. Со
слов Вишневской, а Сергею об этом рассказал Кимыч, у её отца здесь
находилась мастерская. Отличный механик и изобретатель, он любил
возиться с различными механизмами и устройствами. Естественно, они
не дожили до семидесятых годов и можно было лишь догадываться, что
за «гиперболоид инженера Гарина» мог в этой мастерской
собираться.