- И это, тебя, рекомендовал Шота? Ками тебя побери, пацан, я что
впустую потратил время? Я-то думал, раз ты просишь нашей поддержки
для смены власти в старшей Тосэн, то хоть чего-то да стоишь.
- Господин Акихико, пожалуйста, дайте мне еще один шанс. -
хрипит, стоящий на коленях, Ивао.
- Ты уверен?
- Да. - судорожно кивает школьник.
- Хорошо, после летних каникул Шота еще раз тебя протестирует. -
крепыш, до этого избивавший Ивао, покладисто кивает на слова своего
командира.
- Спасибо, спасибо, господин Акихико, Вы, не пожалеете. - Ивао
полноценно кланяется, тыкаясь лбом в брусчатку храмовой
площади.
- Конечно, не пожалею. В этот раз взнос поднимается до ста
штук.
- Но…
- До ста пятидесяти, не испытывай мое терпение, пацан. Иначе, я
привяжу тебя за ноги к байку и протащу голышом по Харадзюку*.
*Харадзюку (яп. 原宿, слушать (инф.)) — молодежный квартал,
расположенный около станции Харадзюку на Линии «Яманотэ» в Сибуя
(Токио).
- Тоша, нам с тобой нужно серьезно поговорить. - по возвращению
домой меня встречает мать этого тела. Она сидит за столом и нервно
теребит в руках скатерть.
Из воспоминаний Тон-тона я знаю, что у него были довольно
хорошие отношения с матерью, даже несмотря на то, что женщина
уделяла сыну не так много времени, как тому бы хотелось. Ей было не
до этого. Она впахивала на двух работах, чтобы покрывать счета и
оплачивать съемную квартиру, поэтому редко бывала дома. Обычно -
появлялась под самый вечер и пропадала с рассветом, а иногда и
вовсе не приходила ночевать, если ей ставили ночные смены в отеле
для иностранцев, где она работала хостес.
Ульяна не была плохой матерью, но она была не моей матерью — вот
в чем проблема. Я не испытывал к этой молодой, светловолосой и все
еще привлекательной женщине никаких теплых чувств, разве что
проскакивало некое уважение за то, что она не отказалась от
ребенка-хафу, и в одиночку взвалила на себя бремя его содержания и
воспитания в чужой стране.
- Прости меня, Тоша. Я ведь не слепая, вижу твои побои и
представляю, через что тебе приходится проходить каждый день. Еще и
недавний случай, ты ведь едва не умер, а эти ублюдки - они даже не
хотят искать виновных в травле. - она плачет, на смятую скатерть в
ее руках капают слезы. - Я уже просто не знаю, как быть. Поблизости
нет других школ, а для того, чтобы переехать в другой район, с
другой школой нужны деньги, которых у нас нет. Я все это время
пыталась накопить на залог и авансовый платеж, чтобы снять квартиру
в другом месте. И у меня, как обычно, ни черта не вышло, прости. Я
такая жалкая - плачусь собственному ребенку. - она берет себя в
руки и вытирает слезы тыльными сторонами ладоней. - Решено, завтра
мы пойдем в школу и заберем твои документы, а потом…, потом мы
что-нибудь придумаем.