- Нет.
- Что, нет?
- Мы не будем забирать документы.
- Но почему, я же вижу, как тебе плохо там. А теперь ты еще и
начал где-то пропадать постоянно, хотя раньше практически не
вылезал из комнаты — это меня пугает. Я боюсь, что ты можешь
связаться с плохой компанией или подсесть на наркотики.
- Хах, нет, мам, я просто завел девушку. Не беспокойся, все не
так страшно, как ты думаешь.
- Антон, не нужно врать матери, я ведь на твоей стороне.
- Ха, а ты не высокого мнения о собственном сыне, да? Когда у
тебя будет выходной, я, пожалуй, приглашу ее в гости.
- А ты изменился, повзрослел. С этой работой я совсем все
пропустила. — она говорит это с какой-то болезненной, затаенной
грустью. - Буду ждать с нетерпением.
- Спокойно ночи, мам. И, знаешь, не вешай нос. За любой черной
полосой всегда следует белая. Тем более, скоро я поймаю эту
гребанную зебру и перекрашу ее целиком в белый цвет. - проходя мимо
нее в свою комнату, я целую эту «теплую» женщину в макушку.
- Спокойной ночи, сынок.
Прости, я передумал. Я никогда не расскажу тебе о судьбе твоего
сына. Его холодные, без эмоциональные воспоминания не передавали ту
теплоту и заботу, которой ты так беззаветно делишься. Я не готов
отказаться от столь приятных моментов в угоду чистой совести.
Стоило пообщаться с ней пораньше — там в больнице, когда она
меня навещала, а не притворяться спящим или больным. Мое бегство от
разговора лишь усугубило ее состояние вины и это могло вылиться в
нечто большее, чем мокрая от слез скатерть.
Впервые за долгое время я засыпаю в хорошем расположении
духа.
Следующее утро не обходится без сюрприза. Мои мышцы настолько
задеревенели после вчерашнего «экстремального» тренинга, что я с
трудом отлипаю от футона. Поход в ванную комнату с последующим
контрастным душем становится для меня чем-то вроде подвига, на
уровне убийства Лернейской гидры.
Этот фанатизм точно сведет меня в могилу, но именно он, когда-то
помог мне выбиться в топы там — в России. Без него, не обладая ярко
выраженным талантом, я бы никогда не достиг высот в смешанных
боевых искусствах.
После контрастного душа принимаюсь растирать тело руками,
ускоряя кровоток и разгоняя застоявшуюся за ночь лимфу, —
становится чуть легче. Следующая за этим растяжка вновь заставляет
морщиться от боли и в который уже раз за это утро проклинать
собственную глупость.