– А в мире чего происходит?
– Затаились все. Голоса-то сначала
растрезвонили, а теперь и они молчат. Звонят главы государств,
здоровьем Леонида Ильича интересуются.
– Китай?
– А что Китай? Что-то знаешь? –
насторожился.
Пётр мно-ого чего знал. Не специально
– просто об этом все знают. Даманский. Вот уже через несколько
месяцев. А потом – как раз на границе с Казахстаном. И ещё тысячи
беженцев туда из Китая. Уже было, или ещё будет? Почти ведь война
начнётся, и только срочный визит Косыгина в Пекин на обратном пути
из Вьетнама её предотвратит. А во Вьетнам он полетит хоронить Хо Ши
Мина. Весной. Есть ещё несколько месяцев. И что сказать «Железному
Шурику»? Звучит-то противно – «Шурик». Клоун из комедий Гайдая.
Интермеццо 1
По просьбам пограничных собак
установлено ещё несколько пограничных столбов.
На призывном пункте:
– Этого – в погранцы.
– Почему?
– У него голова на пенёк похожа.
Шелепин вздрогнул, когда Тишков
произнёс: «Китай». Листки, что лежали перед ним, были докладной
запиской трёх ведомств. Свою информацию дал КГБ, в основном
пограничники, свою – МИД, и, кроме того, были данные министерства
обороны. Шелепин работал над документом уже целый день. Там, на
границе с Китаем, всё было плохо. Там дело шло к войне, а СССР, как
всегда, перед любой войной, был не готов. И виной тому опять Хрущёв
– он вдрызг поссорился с Мао, и он же практически свёл на нет
возможности по защите границ. Огромная граница! Таджикистан,
Киргизия, Казахстан, и потом РСФСР. Тысячи километров – и она
толком не защищена. Более того, там и частей Советской армии почти
нет. Всё в Европе.
И вот этот министр сельского
хозяйства в лоб задаёт вопрос, о котором и знать-то не должен.
Вообще странный человек. Словно с другой планеты, или будто у него
волшебная палочка есть.
Шелепин бросил взгляд на перевёрнутые
листы. Там уже была не сама записка, а сделанный им от руки
конспект. Самое важное: ситуация в пограничных с Китаем
областях.
Ох, непростая она была – ситуация в
этих областях. Начиная с 1955 года, китайское руководство стало
уделять повышенное внимание тем районам страны, где влияние СССР
было достаточно велико: Северная Маньчжурия, Внутренняя Монголия и
Синьцзян. Эти области стали объектом массовой миграции населения
ханьской национальности (собственно китайцы), почти сто тысяч
демобилизованных солдат Народно-освободительной армии Китая (НОАК)
расселились вдоль берегов Амура, Уссури и в Синьцзяне. И это не
просто бывшие солдаты – это те, кто прошёл Корейскую войну.
Политика ассимиляции привела к тому, что в 1958 году, после
объявления Мао Цзэдуном «большого скачка», в Синьцзяне вспыхнуло
антикитайское восстание мусульманских народов. Ответом стало
проведение, по решению Центрального Комитета Компартии, языковой
реформы (все языки, кроме китайского, были переведены с кириллицы
на латинский алфавит) и закрытие советско-китайской границы, что
ударило в первую очередь по кочевавшим на горных пастбищах СССР и
КНР скотоводческим народностям. Эти действия, плюс неразумная
национальная политика КПК, привели к тому, что весной 1962 года
около шестидесяти двух тысяч казахов и уйгуров, вместе с частями
5-го Синьцзянского армейского корпуса, перешли границу СССР и
расселились в Казахстане. Это событие ещё больше осложнило
советско-китайские отношения, и так уже не отличавшиеся особой
теплотой.