– Когда же успели? – Лелека оглядел собеседника.
– Все очень просто. Мы со Стефанией провели последние дни, так сказать, в добровольном изгнании. В родные пенаты вернулись только вчера вечером. И сразу нагрянули гости. Они и сейчас здесь!
Лелека только покачал головой.
– Не одобряете? – Белявский упал в кресло, сделал попытку раскурить погасшую сигару. – А я хотел предложить… Идемте к ним! Коньяк, пунш. Весело, черт возьми!
– Коньяк, пунш… Я не спал двое суток. – Лелека сделал паузу. – Ну-ка, несите мой куш.
Белявский перестал возиться со спичками, швырнул в угол обслюнявленную сигару и расхохотался:
– О, это не так просто!.. Я хотел сказать: они не здесь, не в этом доме. Спрятаны, и притом довольно далеко, так что сегодня мы…
– Хорошо! – Лелека встал с кресла. – Тогда я отправляюсь к Харитону Базыкину.
– О-ля-ля! – Врач раскурил новую сигару, выпустил густой клуб дыма. – Молодой человек должен знать: до Базыкина еще надо дойти!
– Что вы хотите сказать?
– Дом Базыкина в двух верстах отсюда. И на каждом углу патрули, караулы…
– Базыкин у вас!
Лелека сказал это неожиданно для самого себя и почувствовал, что попал в точку.
– Да, у меня, – пробормотал Белявский. – Только кому он поверит – своему доверенному врачу или большевику, чекистскому комиссару, которого весь город знает как…
Он не докончил. Гость схватил его за грудь, рванул с кресла.
Но отворилась дверь. Через порог шагнул краснолицый грузный мужчина, в расстегнутом кителе с полковничьими погонами, с бокалом в руке.
– Господа, – сказал он, тяжело ворочая языком, – позвольте мне, господа… – И вдруг закричал: – Лелека? Костя Лелека, сукин ты сын!
На глазах у ошеломленного Белявского сотрудник ЧК и командир казачьего белогвардейского отряда, самого крупного из тех, что минувшей ночью ворвались в город и стали его полновластными хозяевами, кинулись друг другу в объятия, что-то кричали, целовались, обнимались снова и снова.
Потом казачий полковник ринулся в комнаты, таща за собой «чекиста». Но Лелека вырвался, зашептал ему на ухо.
– Вон оно что, – пробормотал полковник, удивленно качая головой. – Ты, брат, оказывается, и вовсе ловкач. – Он обернулся к хозяину дома: – Иди-ка, Станислав, в гостиную: я друга встретил, у нас разговор.
Белявский понимающе закивал, исчез за дверью.
– Там я нахожусь уже год, – сказал Лелека, продолжая конфиденциальную беседу. Он тонко улыбнулся. – Рекомендация самого Александровича