.
– Погоди, погоди, но ты никогда не был эсером!
– Тем более левым, – подтвердил Лелека, улыбаясь.
– И Александрович знал об этом?
– Он все знал.
– На кого же ты работаешь, Константин, чей хлеб ешь, как дошел до жизни такой?
– На себя работаю. – Лелека гордо выпрямился. – На себя, чтобы ты знал, Черный, только на самого себя, и ни на кого другого!
– Трудно приходится?
– В моей жизни легкого никогда не встречалось. Все в трудах и заботах.
– Так иди ко мне.
– Хватил! – Лелека презрительно скривил губы.
Но вот изменилось выражение его лица. Будто родилась новая мысль. Он испытующе оглядел собеседника, борясь с какими-то сомнениями. И вдруг спросил:
– А денег у тебя много, Черный?
Полковник запахнул китель, неопределенно повел плечом. Вопрос его насторожил.
– Да я не о том, – рассмеялся Лелека. – Твоих капиталов мне не требуется. Тут другое дело. Сам-то желаешь заработать, скажем, полпудика…
– Полпудика чего?
– Золота и камешков. Да, полпудика будет. Может, и больше. Ну, желаешь?
Долго тянулась пауза. Полковник молчал.
– Уж больно ты щедр, Константин, – наконец проговорил он. – А с чего щедрость – не пойму. Таким я тебя не знал. Не темнишь?
– С тобой всегда был честен.
– Был. А теперь?
– И теперь, Черный. Оттого щедрый, что один не дотянусь до того клада. Партнер нужен. Надежный компаньон, которому можно во всем довериться. И вдруг тебя встретил. На счастье, думаю. На наше с тобой счастье. Теперь понимаешь?
– Это уже интересно.
– Условие: все, что возьмем, поровну, до последнего гроша, честно, по-братски.
– Идет!
– Поверь, Черный, дело стоит того, – продолжал Лелека, все больше волнуясь. – Но мне нужно твое слово.
– Даю! – Полковник приложил ладонь к сердцу. Тогда Лелека рассказал о конфискованных чекистами золоте и драгоценностях.
– Так вывезли же их! – воскликнул Черный. – Тю-тю камешки вместе с твоими чекистами! Исчезли, не оставив следа. Ищи теперь ветра в поле.
– Вот и я говорю, что надо искать, – спокойно заметил Лелека. – Ну-ка, давай разберемся. Что нам известно? Знаем, кто унес ценности, куда с ними направляется. Знаем, эти двое только ночами будут идти: не рискнут по степи в светлое время, не дураки.
– Так с мешком и поперли? В мешке серебра, говоришь, пуда три? И портфель – на полтора пуда?
– Все точно.
– А мне не верится. На липу смахивает. Сам подумай: дотащат ли? Разве что лошадь у них.