— Надо спросить сестру. Если он деньги дома прятал, то вызовем
лекаря. Может, хоть посоветует чего, — произнес Сулим. — Жалко
работящие руки.
— А если нет?
Пекарь хмуро глянул на кузнеца и спросил:
— Сами заплатим, а на него долг положим. По-людски, с
отсрочкой.
— А если его боги приберут?
— А если приберут, то значит, мне не стыдно будет к нему на
погребальный костер прийти, — пожал плечами пекарь и протянул руку.
— Ну, как?
— Не по-людски рабочие руки оставлять, — кивнул Торк и пожал
руку.
***
Лекарь остановился перед дверью и выжидательно уставился на
сопровождавших его пекаря и кузнеца.
— Пожалуйста, — произнес кузнец и вложил три серебряные монеты в
руку худощавого старика.
— Ну-с, — вздохнул он и, напялив на лицо маску с прорезью для
глаз, вошел в дом.
Там он оглядел скудное убранство, покачал головой и подошел к
кровати, на которой лежал больной. Он протянул руку к его лицу, но,
не прикоснувшись, тут же одернул.
Брови старичка поднялись вверх, и он полез в принесенную с собой
кожаную сумку. Вытащив из нее огромные кожаные перчатки с
фиолетовым отливом, он тут же принялся их надевать. После этого он
приподнял голову парня и, жмурясь от исходящего от него жара,
оттянул ему веки.
— Вот как, — пробормотал старичок и аккуратно положил его
обратно.
После этого он повернул его на бок и взглянул на доски кровати,
которые уже почернели, а местами виднелись красные угольки.
— Третья степень, не меньше, — вздохнул он.
После этого он оглянулся и, найдя на полу тряпку, начал искать
воду.
— Вода вот, — произнесла подскочившая сестра Руса.
— Благодарю, — произнес старичок и спросил: — А вы, барышня, кто
будете?
— Сестра.
— А звать вас как?
— Луна.
— Какое интересное имя, — улыбнулся старичок. — Скажи мне, Луна,
сколько твой брат так лежит?
— Третий день.
— А перед этим он на что-то жаловался?
— Да. Говорил, что жарко постоянно. Два дня не ел, только пил.
Теперь уже не пьет.
— Угу, — кивнул старичок и смочил тряпку в ведре. Затем он
достал небольшие песочные часы и, приготовив их, поставил на стол,
одновременно положив тряпку на лоб больного. — Одежда где его?
— Я сняла. Рубаха его тлеть начала, вот я и испугалась, —
призналась девочка. — И постельное убрала.
— Правильно сделала, — кивнул старичок, наблюдая, как идет пар
от тряпки. Когда пар заменил дым, и тряпка начала чернеть, старик
мельком глянул на песочные часы и вздохнул. — Четвертая
степень.