Серые глаза инквизитора смотрели
прямо и без насмешки, обычно таящейся на дне его зрачков. Мое
сердце привычно рухнуло в пятки от ощущения теплого дыхания на моих
губах.
— Все будет хорошо, Лариса, —
негромко, но с нажимом проговорил он еще раз. — Просто верь
мне.
— Да, но… — начала было я, однако не
договорила.
Джестер поцеловал меня, и все
тревожные мысли мгновенно вылетели из моей головы, которая стала
непривычно пустой и счастливой. Даже опасливый внутренний голос
замолчал.
Я обвила шею мужчины руками.
Прильнула было к нему, но он удивительно ловко выскользнул из моих
объятий. В последний раз ласково чмокнул в кончик носа — и ушел, не
забыв запереть за собой дверь.
— Да, Лариса, ты знатно
опростоволосилась.
Я лежала на кровати и мрачно смотрела
в потолок, стараясь не вслушиваться в надоедливый язвительный
шепоток барона Гейба.
Естественно, призрак присутствовал
при моем разговоре с инквизитором. И, естественно, не сумел
удержаться от искушения позубоскалить над всей этой ситуацией.
— А я ведь говорил тебе, что Петер —
более чем достойная партия для тебя, — не унимался барон. — Но нет.
Видите ли, не слишком решительный. Ну вот, связалась на свою беду с
решительным. И что?
— Вы так говорите, барон, как будто у
меня был какой-то выбор, — не выдержав, огрызнулась я, по-прежнему
таращась в темный потолок. — Смею напомнить, что Джестер особо не
спрашивал моего желания. Просто взял — и выкрал меня у вашего сына,
мастерски разыграв историю с моей мнимой гибелью. Я темная ведьма.
А он инквизитор. Если бы я осталась с вашим сыном, то рано или
поздно меня ожидала бы смерть на костре, потому что, как
выяснилось, блокировке мой дар не поддается.
В комнате что-то зашуршало. Но, хвала
небу, барон не продолжил спора. Видимо, не нашел, чем можно
возразить.
После ухода Джестера прошло уже
несколько часов. Суровая Энни проводила меня на ужин в обеденный
зал, затем под ее конвоем я вернулась в комнату. При этом служанка
не проронила ни слова, хотя я попыталась ее разговорить. Даже
попросила прощения за попытку ментально воздействовать на нее.
После горячей ванны я предприняла
очередную попытку вчитаться в какую-нибудь книжку из любезно
предложенной библиотеки. Но на очередном морализаторском диалоге
главной героини, где она рассуждала об основополагающих
достоинствах женщины, не выдержала и запустила ее в стену. Фу,
гадость какая! Прямо чувствую, как мои мозги плесенью
покрываются.