И вообще, ее платье больше всего
напоминает подвенечный наряд. Белоснежное, с тонкими кружевами.
— Мне просто захотелось с тобой
поболтать, — сказала я. — Я целыми днями одна. Выть от одиночества
хочется.
— Да, мне тоже, — печально
согласилась со мной Флексия. — Я рада, что ты пригласила меня. Я
обитаю в подвале. Там очень холодно и сыро. На верхние этажи меня
не пускала неведомая сила. Но высокий седовласый мужчина помог мне
преодолеть преграду.
Интересно, а где сам Гейб? Наверное,
скрывается, чтобы не вспугнуть девушку. Она кажется очень
стеснительной и робкой.
— Флексия, почему ты не обрела покоя?
— спросила я напрямую.
Силуэт девушки замерцал, и я
встревоженно выпрямилась.
О нет, неужели сейчас она уйдет,
испугавшись моей настойчивости? Мягче надо быть, Лариса, мягче.
Наверняка ей неприятно вспоминать обстоятельства своей гибели.
— Горе переполняет мое сердце, —
негромко прошелестела девушка. — Меня предали в день, который
должен был стать самым прекрасным и чудесным в жизни. В день, о
котором мечтает любая девушка. В день моей свадьбы.
Ага! Я радостно кивнула, мысленно
зааплодировав своей догадливости. Стало быть, я не ошиблась. Передо
мной действительно неупокоенная душа несчастной невесты.
— Как грустно, — сочувственно
протянула я. — Как это произошло?
Призрак опять замерцал, на этот раз
сильнее.
— Осторожнее!
Я вздрогнула от неожиданности,
услышав Гейба, который зло зашептал прямо мне на ухо.
— Лариса, умерь свой пыл, — продолжил
он все так же тихо. — Я с трудом убедил эту Флексию прийти сюда.
По-моему, ей лет шестнадцать, не больше. Очень робкая и
боязливая.
— Прости, что я так напираю на тебя,
— тут же забормотала я извиняющимся тоном. — Но мне кажется это
очень несправедливым и жестоким. Смерть — это всегда очень больно.
Но гибель в таком юном возрасте и накануне собственной свадьбы…
Даже страшно представить, как ты расстроена.
Мерцание прекратилось, и я украдкой
перевела дыхание. Впору открывать курсы по общению с мертвыми.
— Счастье переполняло меня в этот
день, — пролепетала девушка, нервно комкая в руках край фаты. — Мое
сердце было готово разорваться от любви! Я была не в силах поверить
такому чуду. Сам Джестер Курц обратил на меня внимание и предложил
свою руку и сердце.
От неожиданности я икнула. Так сильно
вздрогнула, что пламя свечей опасно затрепетало от резкого
движения.