Ай-ай-ай!
Я неодобрительно закачала головой при
виде этой картины. Прочитать ему, что ли, лекцию про вред алкоголя?
Хотя бы напомнить прописную истину: он не решает проблем, а очень
быстро становится самой главной из них.
— Прости, — глухо пробормотал
Джестер, видимо, уловив мое неудовольствие. Небрежно рукавом халата
утер губы, не обращая внимания на то, что пачкает ткань винными
разводами. — Я помню твою историю неудачного замужества и твое
отношение к спиртному. Но… Если честно, я даже не представляю, как
рассказать тебе про Флексию.
— Трезво, — веско сказала я. —
Поверь, на пьяную голову ты точно не сумеешь собраться с
мыслями.
— Возможно, ты и права. — Джестер с
сомнением посмотрел на бутылку, на дне которой еще плескались
остатки вина, и решительно поставил ее на стол. Проговорил, глядя
мне в глаза: — Лариса, я понимаю, как чудовищно все выглядит со
стороны. Сначала мое признание о том, что я женат. Потом появление
Флексии… Но, поверь, всему этому есть рациональное объяснение!
— Очень на это надеюсь, — обронила я
и скрестила на груди руки.
— Флексия действительно была моей
невестой, — медленно, словно выдавливая каждое слово из пересохшего
горла, сказал Джестер. — Она… Она была моей первой любовью. Это
дочка Энни.
Даже так. Я мысленно хмыкнула,
вспомнив суровую неразговорчивую служанку. Теперь понятно, почему у
нее постоянно такое дурное настроение.
Но я была бы не я, если бы не
напомнила Джестеру кое-что из нашего прошлого разговора.
— Дочка Энни? — язвительно повторила
я. — Неужели ты влюбился в девушку, которая настолько ниже тебя по
социальному статусу?
А то как-то несправедливо по
отношению к Летисии. Нет, я не питала добрых чувств к жене
Джестера. Если честно, я вообще никаких чувств к ней не питала,
потому что знать ее не знала и видеть не видела. Но меня уже
начинало раздражать то, что в этом мире мужчинам было позволено
намного больше, чем женщинам.
Эх, Клары Цеткин и Розы Люксембург в
этом мире точно не хватает!
— Браво, Лариса. — Джестер горько
хмыкнул, уловив мой намек на Летисию. — Ты умеешь бить в самые
больные места. Да, я виню Летисию в том, чего в свое время не
избежал и сам. Но я оказался смелее, чем моя жена. Я поставил
родителей перед фактом. Или они одобряют мой брак с Флексией. Или я
навсегда оставляю светское общество и ухожу…