Моя задумка удалась с первой
попытки и, развернувшись, они снова направились ко мне. «Кто знает,
может человеческая кровь и мясо им больше по душе, чем собачья?». Я
подпрыгивал и размахивал руками, стараюсь удержать всё внимание на
себе, пока Лорд не скрылся из виду, и как в детстве поднялся на
горку по металлическому полотну горки.
Наблюдая за тварями, я достал
телефон и набрал номер мамы. Гудки проходили, но трубку никто не
брал. С отцом было то же самое, но только его номер сейчас был
занят.
«Ничего страшного, - пытался я
остановить расползающийся внутри страх. - Они оба у меня сильные
личности, должны справиться! И если не ответили сейчас, значит, как
и я воюют, а потом перезвонят мне сами», - мысленно убеждал я
себя.
Тем более, что мысли имеют
свойства материализоваться.
Я понял, что выбираться из
этой «задницы», придётся собственными силами. Скорее всего, такое
происходит повсюду, и уж точно никто не собирается приходить мне на
помощь. Нужно завалить этих тварей, как можно быстрее, и любым
путём добраться домой.
«Выбор есть всегда!» - говорил
отец. А в моём случае, их целых два: я спасу себя и свою семью, или
мы все погибнем.
Неопределённость в отношении
жизни родных людей действовала на меня угнетающе, но с другой
стороны желание победить тварей и кинуться на помощь семье -
прибавляло сил.
Сила духа победила над силой
разума, и я быстренько набросал в голове план атаки. Оказавшись на
безопасном от тварей расстоянии, вдруг понял, что меня начало
трясти от пережитого страха и ужаса, и я не могу
остановиться.
Сколько себя помню, отец
всегда говорил, что настоящий мужик – не плачет, настоящий мужик –
не боится, и так далее и тому подобное. Меня это дико бесило,
потому, что взяв часть характера от матери, в душе я был
впечатлительным и ранимым мальчиком. Но папе хотелось видеть своего
первенца-сына несгибаемым киборгом без страха и упрёка.
Мои слёзы его раздражали, а
страх темноты вызывал разочарование. Но у мамы в этом отношении
была иная политика видения. Заступаясь за меня, она приводила отцу
доводы, что только страх заставляет человека быть осторожным, и
включает инстинкт самосохранения.
- Не будь страха, все мы люди
давно бы уже вымерли! – утверждала она.
Поссорившись несколько раз на
эту тему с мамой, отец перестал меня поучать, и подковыривать, что
я трус и вырасту девчонкой, и впредь просто молчал. Ну, а мама
верила сама, и привила веру мне: ребенок, проливающий слёзы над
любым убитым существом, по определению не может быть злым, а тем
более трусливым.