— Всё спокойно? — спросил он
оставшегося снаружи Ромку.
Тот, спохватившись, огляделся и
ответил, что всё спокойно. Василий продолжал осмотр помещения.
Лестница ему, судя по выражению лица, решительно не понравилась:
во-первых, без перил, во-вторых, ступеньки. Они были строго
прямоугольные, без скруглений — тоже, короче, подделка...
— Слушай, — сказал Василий, и голос
его гулко прозвучал в пустом подъезде, — а ведь, похоже, до нас
здесь людей вообще не было...
— Почему?
Вместо ответа он обернулся и указал
глазами на девственно чистые стены: нигде ни рисунка, ни надписи,
ни даже копоти от прилепленной к потолку спички...
— А из окна тогда кто пугал?
— А хрен его знает... — Василий
поставил ногу на первую ступеньку — и тут же осветился следующий
пролёт, но зато погас свет в коридорчике. Погас и вспыхнул снова —
это в подъезд вошёл Ромка.
— Я там один не останусь! —
решительно предупредил он.
— А я тебя одного и не оставлю! —
буркнул Василий. — Тебя только одного оставь…
На площадку смотрели три дверных
проёма. Свет вымывал из них черноту где-то на метр, не больше. Те
же идеально прямые углы, то же отсутствие петель, равно как и
деревянных косяков с притолокой.
— Может, по первому этажу сначала? —
затосковав, предложил Ромка.
Василий подумал.
— Нет, — решил он наконец. — Свет был
на втором — значит, и пойдём на второй.
Они поднялись на второй этаж, где их
ждали точно такие же проёмы в точно таком же количестве.
— Это налево, — определил Василий и
посветил фонариком в левую дверь. — А ты пока за остальными
приглядывай...
В квартирах шевелился мрак, и Ромка
безрадостно взглянул на свой жалкий томагавк.
— Вва!.. Вва!.. — замогильным голосом
пугнули из левого проёма, и Василий не раздумывая бросился на звук.
Оцепеневший Ромка видел, как в озарившейся комнате его спутник чуть
присел и сделал круговое движение, беря на прицел что ни попадя,
после чего выпрямился в растерянности и опустил руку с
пистолетом.
Брать на прицел и впрямь было нечего.
В совершенно голом квадратном помещении (прихожая почему-то
отсутствовала) одиноко раскинулось огромное двух-, чтобы не сказать
трёхспальное, ложе. Пустое. Предмет роскоши вызывающе сиял
полировкой и выложен был нежно-упругими на вид квадратами, обитыми
чем-то дорогим и ласкающим глаз.
— Справа, — отрывисто предупредил
Василий, не оборачиваясь. — Смотри не вляпайся...